— Да, пожалуйста, — молвила Ёла, копируя интонацию незваного гостя, — я тоже не собираюсь с тобой разговаривать, — на этом бы остановиться, но девочка всё-таки поделилась своей точкой зрения, — ты жутко не интересен.
Слова юной хозяйки возымели своё действие. Самолюбие юноши было уязвлено, и он всецело сосредоточил своё внимание на рукодельнице. Матвей плавно переместился к Хмелевской ближе и принялся изучать объект.
— Для тебя может и не интересен. А чем интересен твой бисер?
Ёла поняла, что ляпнула не то, однако отступать уже поздно, придется воевать до конца.
— Цветные бусинки и только!
Девочка изобразила недоумевающую усмешку.
— Для кого-то «цветные бусинки», а для кого-то история. Как думаешь, как связан Михаил Ломоносов и бисер?
— Понятие не имею! Да мне совсем не интересно.
— Вот видишь, ты даже не можешь поддержать разговор. Мог бы просто спросить: «А как связан русский ученый с обычным бисером?» На самом деле, это же очень познавательно! Но только не для тебя. Тебе скучно со мной, а мне не интересно с тобой. Сколько наши семьи знают друг друга, а мне даже дружить с тобой не хочется, потому что поговорить не о чем!
— Да о твоем бисере и о Ломоносове разве что какой-нибудь умирающий профессор поговорить захочет! Ты замуж-то за кого пойдешь?
Ёла вскинула на собеседника уверенный взгляд.
— За профессора и пойду! А так — не твоё дело!
— Ясно, что дело не моё. Скукотище! За старика замуж? — его монотонный голос начинал действовать ей на нервы.
— Уж лучше за старика, чем за молодого дурака! И вообще, с чего ты взял, что профессором может быть только старик?
— Что-то я не встречал ни одного придурка, который бы интересовался подобной ересью.
Ёла рассмеялась.
— Придурки Ломоносовым точно интересоваться не станут, — выдала она, едва справившись с приступом смеха.
В комнату заглянула Майя Сергеевна и позвала Ёлу помогать накрывать на стол. Девочке не хотелось оставлять Матвея в своей комнате.
— Ты идешь?
— Да-да, сейчас, только гляну один диск, с твоего позволения.
«Надо же, о вежливости в присутствии мамы вспомнил!» — про себя заметила Хмелевская.
— Идём обедать, — позвала Ёла и вышла из комнаты, а через полминуты показался и Матвей.
Обед семей Хмелевских и Елагиных прошёл весело. К удивлению Ёлы Матвей держался непринужденно и озорно. Он весьма удачно вписывал свои реплики в беседу взрослых, что у девочки невольно закралась мысль: «А может я погорячилась? И выводы мои поспешны?»
После обеда обе семьи засели в гостиной и устроили бойню в настольные игры. Заботливая хозяйка Лилиана Львовна подала кофе со швейцарским шоколадом.
Время с Елагиными летело незаметно.
Вернуться в свою комнату у Ёлы получилось только после того, как гости ушли.
«Что-то уже не хочется ничего плести. Сейчас бы посмотреть какой-нибудь милый фильм», — устало потягиваясь, подумала она.
Хмелевская принялась прибираться на столе, раскладывать рукодельные приспособления по своим местам. И, когда уже всё было прибрано, поняла, что браслет из бисера бесследно пропал. Ибо Ёла прекрасно помнила, что спрятала его в новую шкатулку, а его там не оказалось…
Глава 38. Нежеланный гость
— Хотелось тебе тащиться с ними, — с улыбкой заметил Александров, придерживая дверцу «Ягуара», — здесь всё? — деловито вопрошал он, окидывая взглядом выстроенную на дорожке импровизированную цветочную клумбу.
— Я привезла не только свои цветочки, но и цветы из квартиры Кости прихватила. Позаботитесь о них, Алексей Витальевич?
— Давай неси в оранжерею! — он мотнул головой, указывая падчерице направление, — я помогу.
В последующие несколько минут все пятнадцать цветочных горшков дружно перекочевали в пристроенную к дому оранжерею.
— Любите вы девочки цветочки. Пришлось строить для Лилианы.
— Ну, вам ещё много чего пришлось сделать, — Хмелевская не пыталась скрыть двусмысленность своих слов, — вот за цветами придется до моего возвращения поухаживать, — напомнила она, подходя к своей алой хищнице.
— Без проблем!
— Очень рада, — буркнула она, разворачиваясь к Александрову и скрестив руки на груди.
— И надолго ты, Ёла, собралась?
Плотносжатые губы девушки растянулись в рассеянной улыбке и, пожав плечами, она изрекла неопределенный ответ:
— Ровно на столько, сколько всем нужно будет время на «подумать».
— Ты слишком рассудительная для своих двадцати лет. С царского плеча даришь время тем, кому надо что-то понять.
— Если честно, оно мне тоже нужно, — призналась падчерица и покосилась на машину, — кстати, «Марусю» я тоже хочу у вас оставить.
— Вот это сейчас наглость или что? — острые уголки светлых бровей хозяина взметнулись вверх.
— «Или что», — без колебаний кивнула Хмелевская, она чувствовала, что ей уступят, — Алексей Витальевич, вы же щедрый мужчина. И гараж у вас просторный. Постоит у вас моя «красотка» месяц, другой.
— Два месяца! — Александров протянул руку, чтобы закрепить уговор.
— Ладно, — согласилась Ёла и как можно сильнее пожала руку отчима.
— Лилиана должна подъехать с минуты на минуту. Может вы, наконец-то объяснитесь?
Ещё до того, как Алексей озвучил до конца свой вопрос, он прочёл на лице падчерицы категоричное «нет».
— Уже несколько дней от Лилианы бегаешь.
Не совсем верное утверждение заставило девушку поморщиться.
В последние дни она много времени проводила в квартире Кости, жилище соседа ей казалась крепостью, безопасной обителью. Ну, конечно же, это был не выход.
Позавчера молодая хозяйка, пользуясь своими единоличными правами на родительскую квартиру, наняла мастеров, которые врезали в дверь новейшие замки, а компания вневедомственной охраны поменяла сигнализацию. Вот теперь точно никто не потревожит.
— Я не бегаю. Я совершенно не готова к разговору. У меня голова немного другим забита.
— Первым или вторым?
Взгляды собеседников моментально скрестились.
— Третьим! Я думаю об Эрни, — Ёла была не в силах удерживать лукавую улыбку, — понимая, что её ложь не удалась. И вообще, Александров явно не тот мужчина, которого может обмануть молоденькая девушка. — Откройте гараж, я загоню «Марусю».
Уладив все бытовые вопросы, Хмелевская поспешила по своим делам.
Несмотря на бурные возражения и протесты, Алексею Витальевичу удалось всучить падчерице деньги на первое время. Она их взяла только после того, как он установил прямую связь от её послушания и состояния оставленных ею цветов и автомобиля. Деньги Ёла кое-как, но приняла, а вот от предложенного автомобиля и водителя — отказалась, вызвала такси и, пообещав вернуться через пару месяцев, уехала в неизвестном, как она думала, направлении.
Цоканье каблучков в парадной, заставило Александрова прийти в полную боеготовность.
— Где она? — едва переступив порог кухни, обеспокоенно озираясь по сторонам, спрашивала Алексея Лилиана.
— Уехала в аэропорт, — без напряга парировал мужчина и с осторожностью отпил горячий кофе.
— И ты её не остановил! — высокой нотой прозвучала претензия в голосе Хмелевской старшей.
— Не мешай ей. Она же тебе не мешала.
От негодования и бессилия из груди встревоженной матери вырвался виноватый вздох.
Несколькими днями ранее…
Ёла на груди оттянула футболку и принюхалась — одежда пахла дымом. Однозначно нужно переодеться! Потом принять душ и приготовить ужин часов в семь…
«В семь часов Матвей обещал заехать! — молнией пробила мысль, — Хмелевская закатила глаза, — не хочу ни с кем разговаривать!» — отрезала она, чувствуя как никогда в своём намерении непоколебимость.
Ёла приняла душ, надела свободные клетчатые штаны красного, зеленого, коричневого цвета, просторную светло-серую кофту с рукавом три четверти и с небольшим вырезом «замочная скважина», который приоткрывал часть нежной кожи чуть ниже ключиц.