— Что же его так взвинтило?
— Не могу знать, чужая душа потемки… В нормальных-то условиях он весьма уравновешенный субъект и не зря славится своей выдержкой, а тут малость психанул. Должно быть, в Чека опасался угодить, да и купанье взвинтило нервы…
— Какое купанье?
— Это, знаете ли, целая история, — усмехнулся барон. — На манер авантюрных романов, которыми зачитываются барышни. Словом, едва не утоп господин Дюкс, чудом выкарабкался…
История и впрямь была с приключениями.
Во второй половине августа, сразу после скандального налета англичан на Кронштадт, для связи с резидентом был, оказывается, прислан из Терпок торпедный катер.
Связником, как выяснилось, приезжал в Петроград некий мичман Гефтер, он же Александр Александрович Шмидт, длительное время совмещавший службу на крейсере «Память Азова» со шпионскими услугами английской разведке.
Профессор, конечно, знал этого типа, завербованного еще капитаном Кроми. В дни разгрома английской шпионской сети Гефтеру — Шмидту посчастливилось избежать ареста, из Гельсингфорса он направил стопы в Мурманск, где ревностно прислуживал интервентам, и Профессор, сказать по совести, думал, что вряд ли он рискнет снова сунуться в Петроград.
Однако Гефтер — Шмидт вынужден был идти на риск — приказы хозяев шпионами не обсуждаются. Неподалеку от Лахты его высадили с торпедного катера на маленький «тузик». Разумеется, с подложными документами, в одежде красноармейца. «Тузик» следовало понадежнее укрыть в прибрежных камышах, а самому двигаться на встречу с Полем Дюксом.
В Петрограде связник пробыл неделю. Обратно ему предстояло захватить и Поля Дюкса, с точностью до минуты рассчитав условленную встречу в Финском заливе, где их должен был ждать торпедный катер. И тут-то нежданно-негаданно вышла трагикомическая осечка, обернувшаяся вынужденным купаньем.
О том, как это случилось, Профессор разузнал, поближе познакомившись с Викентием Осиповичем Скадиным, бывшим содержателем трактира на станции Раздельная, отнюдь не по своей воле ставшим скромным железнодорожным стрелочником. Именно трактирщик и достойная его супруга Фелиция Викентьевна состояли в подручных у резидента, всячески способствуя налаживанию тайной курьерской связи с Гельсингфорсом.
На первом допросе Викентий Осипович отрицал все напропалую. Человечек он, дескать, маленький, знать ничего не знает — ни Поля Дюкса, ни связников, прибывающих на торпедных катерах, потому как круглые сутки занят своими служебными обязанностями.
Очная ставка с бароном Розеншильдом-Паулином вынудила трактирщика отказаться от этой тактики.
— Оставьте, любезнейший, напрасные увертки, — сказал пойманный курьер. — Рекомендую вам подумать и просить снисхождения у Советской власти…
— Гнида ты, а еще ваше благородие! — разозлился трактирщик, но тем не менее рассказал все без утайки. И как был завербован старым своим знакомцем Ильей Романовичем Кюрцем, и как давал приют курьерам английского резидента, ждавшим в его доме рассвета, чтобы отправиться в Петроград.
Поля Дюкса трактирщик видел лишь однажды. Вернее, два раза в одну ночь. Сперва англичанин был самоуверенным, как и положено настоящему джентльмену, а когда приключилась у них заковыка с дырявой лодкой, выглядел вроде мокрой курицы. Испуганно вздрагивал от каждого шороха, чуть не плакал и в довершение всего закатил скандал своему спутнику, обвинив его в неудаче. В общем, перепуган был изрядно.
Яхтенный «тузик», на котором доплыл до берега Гефтер — Шмидт, оказывается, пропал. Искали его в прибрежных камышах, да так и не нашли. Видно, кто-то воспользовался добычей, хорошенько ее перепрятал. Взамен была куплена плоскодонная рыбачья лодка. С виду вполне добротная, платили за нее большие деньги.
Вот на этой лодке англичанин и отправился вместе с сопровождающим. Дождались они у трактирщика десяти часов вечера, а свидание с торпедным катером было назначено на полночь, в полутора милях южнее Елагинского маяка. Запас времени имели надежный.
Возвращаться им пришлось вплавь. Ветер в ту ночь заметно посвежел, лодку захлестывало волнами, и вдобавок в ней открылась течь. Уже барахтаясь в воде, оба незадачливых путешественника слышали мощное гудение искавшего их катера.
Ничего другого трактирщик сообщить не мог. И все же Профессор остался неудовлетворенным его объяснениями. Непонятно было, что же случилось с лодкой и почему она затонула, если казалась исправной.
Новый допрос Розеншильда-Паулина внес ясность в этот вопрос, приоткрыв заодно и кое-какие подробности взаимоотношений, существовавших у заговорщиков.