— Заканчивайте без меня; ты знаешь, что делать, — сказал он Федьке и направился к выходу из парка, где его ждала машина.
Глава 10
Петербург, август 2015 года
— Ты управился гораздо раньше, — удивленно, но вместе с тем и с толикой уважения произнес Балахнин. А почему бы и нет? Сидор — это волкодав и гончая в одном лице, умеющий идти по следу жертвы и загонять ее в угол, где нет спасения от зубов.
Жесткий седой ежик волос стоявшего в полумраке кабинета человека серебрился в приглушенном свете торшера, под которым в кресле устроился князь с поскрипывающей кожаной папкой. Не торопясь ее открывать, он посмотрел на преданного эмиссара, находившегося рядом вот уже четверть века. Не было человека преданнее его, и Алексей Изотович иногда думал, кто может заменить со временем этого волка, и не находил ответа.
— Двадцать лет — срок небольшой, особенно в наше время, — глухо ответил Сидор. — Правда, пришлось повозиться со списком лаборантов, работавших в те годы в Московской генетической лаборатории.
— Ты и туда проник? — изумился Балахнин и даже привстал, но тут же опустился обратно в уютное ложе кресла. — Молодец, дружище. Я не ожидал…
— Всего лишь пять тысяч рублей наличными, — усмехнулся пожилой мужчина. — Хруст ассигнаций прямо пропорционален усилию, прилагаемому к открытию нужной двери.
— Не замечал за тобой таких глубокомысленных сентенций, — хмыкнул князь. — Хочешь выпить?
— Нет, хозяин. Домой хочу. Устал как собака мотаться по городам, — переступил с ноги на ногу Сидор. — Весь школьный курс географии повторил.
— Ладно, давай коротко, потом к жене и детям отпущу, — улыбнулся Балахнин.
— Валентина Назарова после крупного разлада со своим дедом — Патриархом рода — убежала из дома, — негромко произнес эмиссар. — Это было в девяносто первом. Все ее перемещения я не смог раскрыть, но точно известно, что в следующем году она уже была в Великом Новгороде, где и познакомилась с молодым дворянином Мишкой Анциферовым. Говорят, раздолбаем был знатным, старших родичей слушал через одно ухо, влезал в разнообразные склоки. Непонятно, что в нем нашла рассудительная девушка. В общем, смогла она на парня повлиять и выдернула из Новгорода. Уехали в Ярославль, где жили до беременности Валентины. Тогда и решили пойти под длань Лады. Но молодая Назарова не могла просто так игнорировать живого Патриарха, да и совесть, вероятно, заела. Уговорила Мишку и поехала в родное имение мириться с дедом. Судя по дальнейшему развитию ситуации — Назаров не простил девушку. И тогда…
Эмиссар кашлянул, и Балахнин, покачав головой, повелел:
— Не годится так. Обернись, Сидор. Видишь бар-холодильник? Там минералка холодненькая. Промочи горло. А то слушать тебя больно.
Мужчина кивнул и беспрекословно подчинился. Пить-то все равно хотелось. Он аккуратно налил себе в хозяйский стакан шипящей от газов воды и потихоньку сделал пару глотков. Стакан вернулся на край стола.
— Тогда Валентина Назарова и решилась на тайное обручение в храме Перуна. В Ярославле я нашел хозяина дома, в котором жили молодые, и он рассказал, что частенько слышал разговоры девушки со своим женихом, что готова покаяться и встать вместе с Мишкой под длань Лады. В этой истории только одна загадка: почему молодые обручились подле алтаря Перуна, а не Лады. Решение весьма важное, но я не нашел этому объяснение. Получается, что Патриарх Назаров пошел на примирение, каким-то образом повлиял на Анциферова. Парень-то со своими заскоками и нежеланием создавать семью очень портил репутацию Назаровых.
— Тот еще фрукт, да? — задумчиво усмехнулся князь.
— Говнюк, — спокойно ответил Сидор. — Давил бы таких еще в колыбели или из чрева матери вытравливал. Девчонка уже была беременна, и старый Назаров готов был на все, чтобы внучка спокойно ждала родов в имении, но грызня с Китсерами, науськиваемыми Великим князем Константином вынудила его отправить Валентину в Сибирь.
— Не врал, значит, барон, — кивнул Балахнин и нетерпеливо пошевелился. — Меньшиковы здесь крупно наследили. А что случилось с Анциферовым?
— Предполагаю, он не сошелся с Патриархом и крупно с ним разругался. Да так, что бросил молодую жену и умотал в неизвестном направлении. Характерец свой проявил гнилой.
— Ты его не нашел? — разочарованно произнес князь.
— Почему же? — пожал плечами Сидор. — Живет себе тихонечко в Абхазии, точнее, в Цабале под крылышком князей Маршани.