Какие, к дьяволу, техники использовали эти остолопы? — думал Апраксин, стравливая в землю так и не пригодившийся защитный купол. — Чуть не поубивали друг друга.
Зрители молча наблюдали за хаосом Стихий, возникающих и распадающихся на рваные лоскуты энергии. Земля и трава под ногами дуэлянтов смерзалась до состояния льда, по которому скользили ноги; вспыхивающие языки пламени метались протуберанцами во все стороны, словно на ветру; воздушные элементали яростно взмывали вверх вместе с лесным мусором и мелким гравием, и не наталкиваясь на преграду, которую уже с трудом удерживали волхвы, с протяжным воем летели в другую сторону, выкашивая кустарники и сшибая листья с деревьев подобно шрапнели. Только Земля молчала, принимая в себя избыток негативной энергии. Никто из бойцов не хотел задействовать ее в качестве помощницы, справедливо рассудив, что под ногами должна быть твердая основа, а не ходящие зыбуны.
Мощные удары Никиты постепенно делали свое дело. Амулет пошел трещинами, а защитный кокон, которым Велимир попытался прикрыться, развалился очень быстро, не дав передышки княжичу. В ход шли различные уловки, потому что Шереметев чувствовал, что выдыхается. А Назаров, казалось, подключился к какому-то невидимому силовому источнику, наращивая мощь ударов.
Послышался неприятный хруст ребер. От резкой боли Шереметев согнулся и попал под обыкновенный хук снизу. Он мог просто упасть от удара и закончить бой, потому что не мог атаковать, скованный ярью Назарова. Но случилось так, что остатки энергии, накачанные в кулак, сработали подобно молоту, вдарившему по заготовке с высоты нескольких метров.
Велимир отлетел от Никиты на десяток шагов и спиной прокатился по песчаной поверхности поля, потерявшего свой травяной покров от противоборства разнородных стихий, и замер, не в силах подняться. Никита бросился к нему, но был остановлен взмахом руки Апраксина. Белый платок взмыл в воздух, и медленно кружась, опустился на землю рядом со вставшим графом. С треском схлопнулась защитная завеса.
К княжичу уже мчался Целитель. Он встал на колени, мгновенно ощупал его легкими прикосновениями чутких пальцев. Через мгновение они окутались сиреневатым облачком.
— Что с ним? — Апраксин оперся на трость, встав рядом с Никитой. Шустро передвигается дядечка!
— Перелом двух ребер и челюсти, не считая истощения аурного контура и разрывов энергетических каналов. Как вы, молодые люди, умудрились довести себя до такого состояния?
— Со мной все в порядке, — пробурчал Никита, «прощупывая» себя на предмет повреждений. Но, кажется, кроме свернутого носа и разбитых губ, серьезных повреждений не было.
— Ребра я «закрепил», чтобы спокойно доехать до дома и не усугубить ситуацию, — продолжая манипулировать пальцами, сказал Целитель. — Хм, зубы изрядно покрошило. Теперь придется на жидкую кашку перейти княжичу. Кровь остановил, наложил кокон для изоляции от резких движений. Пожалуй, мои обязанности на этом заканчиваются, господа.
Целитель встал и встряхнул пальцы, с которых на землю скатились белесые капли негативной энергии.
— Везите своего товарища домой, — сказал он подошедшим по сигналу Апраксина секундантам Велимира. — Сильно не гоните и постарайтесь особо не беспокоить господина Шереметева.
— Вы можете встать, молодой человек? — граф с силой вдавил трость в землю.
Велимир кивнул, и Арсений со вторым секундантом осторожно подняли его. Пошатываясь, княжич тяжелым взглядом оглядел Никиту с ног до головы.
— Я теа орово потепал, — промычал он с осторожностью.
Как ни странно, Никита его понял. «Я тебя здорово потрепал», сказал Шереметев.
— Ты хорошо бился, — признался Никита, и нисколько не лукавил, похвалив противника. Все-таки в молодом княжиче был стальной стержень, чем-то схожий с тем, какой присутствовал в характере князя Василия Юрьевича. И рукопашному бою парень учился не с ленцой, не разбазаривая время, а как подобает бояричу, готовящемуся к военной службе. Обидно, но перед Никитой стоял враг, и никакие личные симпатии не отменят будущее противостояние Шереметевых против Назаровых. А то, что оно будет, молодой волхв не сомневался.