Некоторые из килрафи даже имеют довольно таки здоровое чувство юмора. Одно сообщение, когда мы наконец его перевели, гласило что-то вроде: «Эй, тупицы, мы вас просто дурачили!», другое как-то раз оказалось, как я полагаю, чем-то вроде любовного романа, а ведь расшифровка и перевод этих сообщений заняло жутко много времени, и машинных ресурсов. А мы не можем игнорировать ни одного сообщения! Вот так мы и роемся в этом мусоре, отделяем реальные сообщения от фальшивок, затем проводим черт знает сколько времени, ломая код, и когда мы решаем, что взломали его, они берут и меняют его снова, и мы снова оказываемся в начале пути. Или как бывает? Ставят они станцию, и она молчит месяцами, затем, когда мы о ней практически забываем, она выдает одиночный сигнал и снова замолкает. Попытка найти источник сигнала в области размером несколько десятков миллионов кубических парсек, сводила нас с ума, пока мы не запустили машину СГКС-4. Она могла произвести доплеровский анализ и по крайней мере дать вероятное направление.
— Я бы от этого точно с ума сошел, — заверил Толвин.
— Некоторые из нас так и поступили, — отметил Вэнс. — Для таких дел нужно бы вывести специальную породу людей. Вы — истребители, ваши битвы требуют навыков и острого ума, но длится это недолго. Некоторые из наших сражений длятся годами.
Вэнс тяжело вздохнул.
— Я занимаюсь этими играми уже двадцать девять лет. Все эти годы я мечтал иметь что-нибудь похожее на эту СГКС-5. С новым антенным блоком мы можем перехватывать сигналы с расстояния до трехсот двадцати парсек. Совсем недавно, мы считали за счастье перехватить сообщение с расстояния в три парсека. Нам приходилось тратить миллиарды на разведзонды, которые входили в систему, собирали данные в течение недели, а затем выдавали их сжатым сигналом и самоликвидировались. Ведь, как только они выдавали сигнал, килрафи тут же обнаруживали источник сигнала и устремлялись на его поиски. Теперь эта система может охватить область, которая потребовала бы сотен тысяч зондов.
Самое печальное состоит в том, что контрразведка уверена — килрафи уже знают о СГКС-4 и, возможно, подозревают о существовании СГКС-5. Мы уже отметили уменьшение количества сигналов и подозреваем, что они все больше и больше используют курьеров. А мы пока решаем, как же нам прочитать то, что пришло с расстояния в триста двадцать парсек отсюда.
Продолжая разговаривать, Вэнс провел их по летной палубе. Прямо в центре стояли кабинки, в каждой сидел оператор, перебирая данные, которые компьютер посчитал достаточно важными для того, чтобы их проанализировал человек.
— У меня здесь сто три аналитика. Все они — специалисты высочайшего класса, работающие по восемь и более лет в этой области. Кроме них, здесь еще сорок программистов, составляющих запросы и заполняющих базы данных, и еще двадцать человек, обеспечивающих работоспособность системы.
Ясон осмотрелся вокруг, снова задаваясь вопросом, кто же в самом деле заплатил за все это. У него уже были подозрения, но он знал, лучше не спрашивать. Больше всего его беспокоила аннигиляционная мина, которую приволокли вместе с остальным оборудованием. Ее установили в центре палубы и должны были активировать в случае опасности захвата «Таравы». Несмотря на то, что войны не было, о сдаче в плен никто и не помышлял.
К Вэнсу подошел техник, бросив взгляд на Ясона и Толвина, он молча остановился рядом. Вэнс улыбнулся и кивнул.
— Я думаю, что Дженкинс хочет что-то мне сказать, но предпочитает, сделать это наедине. Вы уж извините меня.
Толвин понимающе развел руками, и отошел в сторону, забрав с собой Ясона.
— Мы же вроде бы в одной команде, — удивился Ясон, когда они возвращались на мостик.
— Пойми, Ясон, если есть что-то чего тебе знать не нужно, то лучше будет, если ты этого никогда не узнаешь. Поверь, есть столько вещей, о которых я предпочел бы забыть или не знать их вовсе.
Толвин взглянул на Ясона.
— Пойдем. Я думаю, что мы сейчас вполне можем позволить себе немного поспать и расслабиться. Пока у нас нет нужной информации, путешествие будет очень скучным.
Ясон проснулся оттого, что кто-то мягко, но настойчиво тряс его за плечо.
— Что? Что случилось? — Он мгновенно вскочил. В каюте было темно, небыло слышно воя сирен, и пол не сотрясался от попаданий ракет и орудийных снарядов.
Никто их не атаковал. На мгновение Ясон был дезориентирован, вернулся старый кошмар: Взрывы, бесшумно бегущие по поверхности луны. Светлана…
— Ясон, это я — Толвин. У нас тут есть кое-что.
Ясон привстал, протирая сонные глаза.
— Что случилось?
— Пока еще ничего, но я хочу, чтобы ты знал. Похоже Вэнс что-то раскопал.
Ясон подошел к шкафу. Открыв дверцу, он извлек оттуда свою капитанскую форму и стал одеваться. Спустя две минуты Ясон был полностью готов. Оглядев себя в зеркало, Ясон забрал с полки фуражку, и надвинув ее на глаза, последовал за Толвином.
Было три часа пополуночи, в рубке находилось лишь трое дежурных и вахтенный офицер. В космосе, время было в большой степени условностью, но тем не менее, на всех кораблях Конфедерации правило единого времени оставалось незыблемо.
Ясон взглянул на хронометр. 03:08 стандартного корабельного времени. Похоже случилось что-то важное, если Толвин в такое время решил разбудить его. Что ж, это хоть немного развеет скуку. Углубившись на восемь систем, они уже двадцатый день прятались около пояса астероидов, в одной из неисследованных систем принадлежащей килрафи. Маленькая система, у которой не было даже названия, только идентификационный номер.