Рика захлопнула тяжелую крышку сундука.
— Ты Красный Ключик?
— Была когда-то. Кто я сейчас, я не знаю.
— Ты моя сестра, комендант!
— Комендант? Я никогда не была комендантом!
— Была, была, Ключик. Все ранние соратники великого Элийи стали комендантами. Тебе пристало вытребовать этот ранг, сестра.
— А почему я твоя сестра? — устало поинтересовалась Ганда.
Широконос заложил пальцы за жилетку, едва не лопаясь от гордости.
— Потому что я из Красных Шапок, точно так же как Рика. Нас принял комендант Никодемус, когда два года назад побывал в Яльдемее.
У Ганды закружилась голова. Для нее это было уже слишком. Она помнила Никодемуса сопливым молодым лутином, которому едва удавалось превращаться в зайца. А Элийя все хотел улучшить мир, неустанно твердил о рабстве кобольдских народов… Над лисьехвостым, однако, больше смеялись, чем воспринимали всерьез. Похоже, весь мир внезапно встал с ног на голову!
— А вы знаете, где сейчас Элийя?
Широконос хотел что-то сказать, но Рика пнула его, и тот полетел прямо через тростниковые циновки.
— Великий Элийя редко когда спит дважды в одном и том же месте. У него много друзей. Эльфы постепенно начинают понимать, что мы видим их ложь насквозь. Совсем недавно князь Аркадии добрался до нашей сестры Марты. Ее звали Железная, она была комендантом Красных Шапок в Фейланвике. Когда Шандраль узнал ее тайное имя, он приказал отвести ее в кузницу. Он насмехался над Мартой, говоря, что скрытое железо нужно вернуть в первозданную форму с помощью кузнечных молотов. Наша сестра умерла жестокой смертью.
— Комендант Скорпион отомстит за нее! — убежденно произнес Широконос.
Рика скривилась.
— Всегда говорили, что Железная и Скорпион вместе. Где он болтался, когда был ей так нужен?
— Наверняка у него был приказ не раскрывать маскировку.
— Жизнь совсем не романтична, Широконос. Я скорее поверю в то, что Скорпион служит двум господам.
— И подозреваешь в том же меня, потому что я так долго была среди эльфов! — вмешалась Ганда.
Рика устремила на нее свой змеиный взгляд.
— Твой Олловейн вообще-то не так уж плох для эльфа. По-своему он даже мятежник. Он много сделал для тебя, когда…
Лутинка подняла культю.
— О да, он много сделал для меня. Обманул и обокрал. Использовал меня. Ты сама говорила мне все это. Зачем мне служить делу эльфов?
— Ты добровольно подчинилась приказам Эмерелль, Ганда, и это выставляет тебя в невыгодном свете. И как бы ты ни относилась к Олловейну, он принес тебя сюда и сделал все для того, чтобы о тебе как следует позаботились. Только потом он отправился к королеве. Я полагаю, что если ты действительно комендант Ключик, то найдешь великого Элийю и без нашей помощи.
Лисьеголовая глубоко вздохнула. Недоверие Рики было не совсем неоправданным. Вероятно, на месте ведьмы она вела бы себя точно так же. Нужно идти к Черному. При мысли о том, что его, возможно, теперь тоже называют комендантом, Ганда не сдержала улыбки. Черный был самым толстым кобольдом, с которым она когда-либо встречалась. Он жил в Тальсине и был издателем Элийи. Он всегда знал, где находится Глопс, поскольку тот постоянно получал какие-нибудь гранки. По крайней мере так было раньше.
Лутинка посмотрела на руку, лежавшую на бархатной ткани. Если она снова вернется к прежней жизни, ей понадобятся обе руки.
— Брат Широконос, я готова к твоему заклинанию.
Мышлинг просиял.
— Вот увидишь, комендант, новая рука будет лучше прежней.
Рика протянула Ганде бутылку водки из потайного сундука.
— Выпей глоточек. Пойдет на пользу.
— Думаю, я должна вытерпеть это. И мне хотелось бы, чтобы вы отвели меня к ближайшей звезде альвов, как только рука срастется.
— Ты будешь очень слаба. Это неразумно, Ганда, — предупредила ведьма.
— Я потеряла более четырнадцати лет. Элийя больше не может ждать. Я должна увидеться с ним.
— Отбрось сомнения, — сказал Широконос. — Ты слышала это, Рика? Так говорит истинный комендант. Она — героиня.
Ведьма подняла серебряную руку и развязала защитный колпачок на культе Ганды.
— Ты подозрительно торопишься для того, кто потерял четырнадцать лет. Что для тебя значат день-два? А что касается эльфа, я советую тебе спросить совета у своего сердца. Надеюсь, ты не потеряла его вместе с рукой. Слова иногда набрасывают покров на истину, ослепляют разум. Сердце обмануть сложнее. Чаще всего это наших собственных рук дело. А теперь сожми зубы и сядь, иначе Широконос не доберется до твоей культи.
Обещание Олловейна
Мастер меча отодвинул штору Бледные пальцы света ощупывали комнату Нардинель по-прежнему стояла на коленях подле Обилее. Руки ее дрожали от усталости.
Холодная ярость охватила Олловейна при виде множества кровавых отпечатков ног. Они просто оттащили эльфийку в сторону и очистили комнату. При этом кобольды то и дело влезали башмаками в большую лужу крови.
Просто чудо, что Обилее еще жива! Арбалетный болт попал под удачным углом и лишь оцарапал голову. Воительница потеряла очень много крови. Задержись они хотя бы на полчаса, возможно, было бы слишком поздно. Кобольд, известивший Мелвина, спас Обилее жизнь.
Олловейн корил себя за то, что не подумал о возможном бегстве Шандраля, и за то, что вообще ввязался в интригу с мнимым несчастным случаем, приключившимся с князем. Ложь и плетение козней — это не его мир! Но Шандраль в этом хорошо разбирался, поскольку, видимо, обследовал все темные закоулки души. Конечно же, князь Аркадии догадался, что на самом деле произошло на празднике. По крайней мере был очень близок к разгадке. Он предположил, что покушались на его жизнь. Однако, по мнению Олловейна, речь шла всего лишь о том, чтобы заставить Шандраля заплатить за преступления.
Нардинель поднялась. Лицо ее казалось посеревшим, кожа стала почти прозрачной.
— Она выживет. Ничего подобного я никогда прежде не видела. Арбалетный болт проделал глубокую борозду в кости, причем больше чем на длину ладони, но не прошел насквозь. Когда Обилее проснется, у нее будут сильные головные боли. Возможно, она не сможет вспомнить прошлый вечер. Но в остальном от раны ничего не останется. Я восстановила кость и закрыла рану. — Целительница устало улыбнулась. — Для воительницы она показалась мне слишком нежной, но зато у нее в самом прямом смысле слова крепкая голова. Когда вернешься из похода, она, наверное, уже будет вовсю бегать по лагерю и отвергать все мои советы поберечься.
Все это время Мелвин беспокойно ходил по комнате.
— Она была здесь, правда?
В деревянных половицах можно было разглядеть отпечатки кровати. Почему Шандраль приказал забрать кровать, для Олловейна оставалось загадкой. В доме не хватало и кое-какой другой мебели, но остальные кровати были на месте. Во время поспешного бегства никто не станет отягощать себя подобным! А в коридоре, очевидно, сняли занавески. Не осталось ни одного слуги, который мог бы ответить на вопрос, что происходило во дворце в последние часы. Исчезли даже те кобольды, которые работали в кузнице на плотине.
— Почему здесь повсюду эти ужасные маски? — Мелвин сжал руки в кулаки. — Жаль, что я не вспорол брюхо негодяю. Я… — На глаза его навернулись слезы ярости. — Я был в кузнице. Осмотрел ее. Ты там был, Олловейн? Видел молоты?
— Мы найдем его. И Лейлин тоже найдем.
— Красивые слова! Волки защищают самых слабых в стае. А мы… Мы находим красивые слова. Кто знает, что еще он сделает с Лейлин? Я не могу сидеть здесь и…
— И что ты собираешься предпринять? Где будешь искать ее? — набросился на полуэльфа мастер меча. — Думаешь, Шандраль настолько глуп, что бросится в свой княжеский дворец? Пожалуй, там ты стал бы искать его в первую очередь. В Аркадии у его семьи дюжины загородных домов. И это не все. Он был учеником Алатайи. Он может с равным успехом быть где угодно в Ланголлионе. Его наставница наверняка предоставит ему убежище. Через золотую сеть он мог попасть в сотни мест, о существовании его друзей в которых мы даже не догадываемся. Как ты собираешься искать его? У тебя не остается выбора, кроме как ждать известия от своего товарища Носсева. А поскольку он не волшебник и сам не умеет открывать тропы альвов, могут пройти недели, прежде чем ты получишь известие.