— Не волнуйся, приятель, я с тобой. Ты же знаешь, Дана и моя подруга тоже.
Сидни уставилась на ключ в моей руке, затем на Джона, а потом на меня. Набрав побольше воздуха, она наконец произнесла:
— Ребят, и я с вами. Правда, не играю ни в какой музыкальной группе.
— А бренчать на чем-нибудь умеешь? — спросил Джон.
— На гонге. Папа сам сделал мне его в своей мастерской, из настоящей бронзы, между прочим.
— Тогда ты уже наша солистка, — улыбнулся Джон.
Глава третья
Дом Рансонов
Мы собрали наши музыкальные инструменты, гонг Сидни был довольно небольшого размера, поэтому спокойно поместился у нее в рюкзаке. Сели в школьный автобус вместе с остальными участниками концерта. Я пытался успокоиться и не дергаться, но ничего не выходило. Моя подруга понимала, что находится в смертельной опасности, я прочел это в ее взгляде. Дана была очень напугана.
— Хорошо, мы оба видели, как исчезла Дана, — произнесла через некоторое время Сидни, — но вопрос — куда?
Честно говоря, я даже не хотел представлять куда. Я помотал головой:
— Не знаю, в этой дыре было темно, только светились глаза да еще какой-то жуткий голос сыпал проклятиями.
Да уж, не очень-то утешительно.
— Вот поэтому нам обязательно надо найти книгу, — заметил Джон.
Выйдя из автобуса, мы остановились, притворившись, что усердно ищем вещи в сумках. Остальные ребята спешили на концерт, который должен был состояться в здании соседнего с нашей школой колледжа. Развернувшись, автобус выехал с парковки, и мы оказались одни посреди улицы.
— Ну… и где тут дом Даны? — спросила Сидни.
Я повернулся и неопределенно махнул рукой на север:
— Там, на холме.
Мы не заметили, как прошли улицу, минуя старые кирпичные дома, протянувшиеся от колледжа до самого холма. За все годы своего знакомства с Даной я был у них в гостях всего несколько раз. Рансоны жили в огромном старинном доме, которому, наверное, было лет двести. Четырехэтажный особняк возвышался на крутом склоне холма, девять стрельчатых фронтонов и дюжина окон в рост человека украшали это колоссальное сооружение.
Джон с шумом выдохнул воздух, когда мы наконец поднялись к дому:
— Ну и местечко! Здесь наверняка водятся привидения.
— Не говори глупостей, — строго сказала Сидни. — Правда, мне что-то совсем не хочется тут задерживаться. Лучше бы нам побыстрее найти эту книгу, одна нога здесь, другая там.
— Можно я подожду снаружи? — предложил Джон. — Так сказать, покараулю.
— Хорошая идея, но нет, — я достал ключ от дома из кармана. Массивная дверь с трудом поддалась, изнутри вырвался ледяной воздух.
Джон отшатнулся:
— Ничего себе! Не теплее, чем в Исландии!
— Родители Даны что-то изучают в Исландии. Она мне говорила, что знает, зачем на самом деле они туда отправились.
— Считаешь, вся эта научная работа — просто прикрытие? — удивился Джон.
Я пожал плечами и в который раз за сегодняшний день выдал:
— Не знаю.
Мы вошли внутрь, и ледяной холод окружил нас со всех сторон.
— Может, они уехали и просто выключили отопление? — предположила Сидни. Я понял, что эта девчонка до жути практична и всему пытается найти разумное объяснение. — Ой, а тут еще пахнет животными, — Сидни поморщилась.
Чем дальше мы проходили в глубь дома, тем холоднее становилось. Мне казалось, я попал в гигантский холодильник. Стены покрывал толстый слой инея. Если бы не было так темно, мы бы наверняка сумели различить сосульки, свешивающиеся с потолка и дверных проемов. Дыхание вырывалось изо рта облачками пара. Рансоны уехали только сегодня утром, когда дом успел так промерзнуть?
Сидни зябко поежилась и принялась растирать окоченевшие руки:
— Нам надо поторопиться.
В поисках книги мы переходили из комнаты в комнату. Столовая. Гостиная. Спальни. Кухня. Простыни, закрывавшие мебель от пыли, при малейшем прикосновении хрустели от сковывавшего их льда. Покрытые инеем и льдом стены, белоснежные саваны — чехлы для мебели — все это выглядело пугающе. Ну и местечко! Жуть!
Поискав в нескольких комнатах, мы не нашли даже каких-то более-менее важных книг, пока не вошли в кабинет. Мне показалось странным, что в кабинете не было ни одного окна и в нем царила чернильная темнота. Покрутившись, я обнаружил одну-единственную лампу, которую не преминул зажечь. Слабый свет не мог озарить комнату полностью, поэтому в углах клубились мрачные тени, но так мы могли хоть что-то видеть.
— Ух ты! — восторженно прошептал Джон.