- Не думаю, - Энриль подошёл к Дайне, не сводя напряжённого взгляда со стекляшки. - Блага много не бывает, лишняя магия просто улетучивается в пространство, а в малых концентрациях она совсем неопасна, и даже даёт успокаивающий эффект.
- Поэтому, я пол дня чувствовала себя бездушным деревом, а сейчас меня просто накрывает? – всхлипнула лекарка.
- Скорее всего… Почему ты говоришь, что светляк выгорел совсем? Смотри, он светится.
Опустив голову вниз, Дайна увидела, как внутри стекляшки завихрилась едва заметная мерцающая дымка.
- Ничего не понимаю, - девушка погладила кончиками пальцев стекляшку и подняла голову. – Есть идеи?
- Есть одна… возможно, из всех теорий, описывающих благой эйтавиор, Теория намерений ближе всех к правде. – Энриль уселся напротив неё, полностью повторяя позу.
- То есть эйтавиор – это положительные эмоции?
- Не совсем. Эмоции чаще направлены в самого себя. А я говорю о том, что ты испытываешь по отношению к другим: любовь, благодарность, пожелания счастья… Судя по твоим рассказам, свет исчезал именно в лекарской. И сегодня он исчез впервые за много дней.
- Да, после того как я посочувствовала больному. То есть, схема такая: я пожелала пациенту условного добра, свет появился в стекляшке и перекочевал от меня к нему?
- Очевидно, что он уходит с благими намерениями. Но появляется явно не от этого.
- А отчего? Оттого, что я хожу вся такая благостная? Будем честными, среди веанов нет большего скептика, чем я.
- Возможно, свет появляется… потому что кто-то испытывает по отношению к тебе… какие-то чувства или желает добра? – на щеках Энриля вдруг снова выступил румянец.
А несуществующий измеритель уровня неловкости снова принялся зашкаливать.
«Это что сейчас было? Признание?» - приложив холодные ладошки к горящим щекам, Дайна уставилась в песок, боясь встретиться взглядом с Правителем Авеанны. – «Да не-ет… Снова себе выдумываю».
- Ну-у ты ведь мой наставник, - произнесла она, убрав руки с лица и не зная, куда теперь деть их. – Было бы странно, если б ты желал мне зла.
Видимо Энриля устроило такое объяснение. Потому что он как-то расслабился, даже приосанился. И вдруг пружинисто поднялся с песка:
- Что ж, тогда надеваем латы и к тренировкам?
«О, не-е-ет».
Три месяца спустя
Костровая площадь в Майне
Каролина вышла из портала в самом дальнем и тёмном углу площади, на которой заканчивали разведение костра. И тут же встретила Дайну.
- Давно ждёшь?
- Только что переместилась, - веанка косилась по сторонам.
- Да не боись, никто нас не видел, - хихикнула Каролина, уже по опыту зная, что в этой части площади вообще никого не бывает. – Ну, как обычно?
- Ага.
Отправившись к торговым палаткам, девушки взяли по стаканчику с горячим отваром и по кульку с ореховым печеньем и медленным прогулочным шагом, чтобы не привлекать лишнего внимания, вернулись в дальний тёмный угол.
- Куда сегодня? – Спросила Каролина. – Твоя очередь выбирать.
- К морю, - мечтательно улыбнулась Дайна.
- Значит в Хардракар, - Каролина открыла портал, из которого пахнуло сырым солёным ветром и морской капустой, подвяленной за день на берегу, после чего подружки одновременно шагнули на мелкую гальку.
И что с того, что Руэйдир запретил? В Майне было невозможно разговаривать. По ночам кафе и закусочные не работали, а на площади их вечно дёргали, Каролину – приглашениями на танец, даже если она надевала самое простое платье и закутывалась в палантин по самый нос, а Дайну – тупо за уши.
Придурков и тут хватало.
Однажды к Дайне пристали с претензиями типа «понаехала тут» и «вали к себе». Да, в последние месяцы обстановка между странами накалилась. Веанцы теперь редко приходили к костру, а если и приходили, то большими компаниями, поэтому острые уши одинокой подружки Каролины привлекали ненужное внимание.
Однажды Каролина просто выдернула Дайну в пустырь, где оказалось так тихо и спокойно, что можно было болтать хоть до утра. Правда, через некоторое время прельчанка жутко замёрзла. С тех пор они решили готовиться к прогулкам.
За три месяца прогулок они побывали и в Хардракаре, и в Авеанне.
В землях ушастых оказалось много живописных озёр и садов, которые зацвели с самого первоцветня (местного марта), но большую часть территории покрывали поля, густые леса с мошкарой и плантации с суровой охраной. Море, омывавшее их часть материка, почти на всём протяжении билось о скалы, а на редких песчаных пляжах стояли рыбацкие деревеньки. И хотя жили в них не веанцы, а всеядные гномы, Дайна сказала, что им не стоит там появляться.