А тем временем театральная труппа продолжала работать в Веймархалле, и если поначалу она ставила немецкие драматические и оперные произведения, то в 1946 году в ее репертуаре появились и произведения русских классиков, в первую очередь А. П. Чехова. Его инсценированные рассказы «Медведь», «Свадебный договор», «Лебединая песня» вызывали большой интерес у зрителей. В 1947 году театр поставил пьесу А. Арбузова «Таня» и комедию В. Катаева «День отдыха». На второй постановке присутствовал сам автор. Он сидел рядом со мной в первом ряду и на протяжении всей постановки от души смеялся, а в зале неоднократно раздавался гомерический хохот. Занятые в комедии артисты знали о присутствии в зале В. Катаева и, видимо, поэтому особенно старались, чтобы заслужить его одобрение.
В перерыве уже после первого действия Катаев сказал мне:
— Знаете, я даже не думал, что эта комедия получится такой веселой в постановке немецкого театра.
Лучшей похвалы артистам не придумаешь!
В дальнейшем произведения русских и советских драматургов очень часто появлялись на сцене театра, особенно после восстановления театрального здания.
Меняем стиль работы
После избрания демократическим путем немецких местных органов власти стало необходимым определить отношение к ним со стороны сотрудников УСВАТ и комендатур, так как это были уже принципиально новые, облеченные доверием народа органы, а не назначенные приказами СВА, которые существовали до выборов.
Как говорилось выше, по этому вопросу в УСВАТ был разработан специальный инструктивный доклад, одобренный нашей партийной организацией, а затем и Главноначальствующим СВАГ. Нужно было довести его содержание и дать необходимые разъяснения всем сотрудникам управления и комендатур. Для этого 10 января 1947 года в клубе УСВАТ состоялось совещание.
При разъяснении создавшейся в связи с прошедшими выборами немецких органов самоуправления новой обстановки в земле, мне пришлось особенно подчеркнуть то обстоятельство, что эти органы, опираясь на прогрессивные силы населения и чувствуя поддержку и помощь советских оккупационных властей, должны активизировать борьбу народа за строительство демократической Германии, широко проявлять инициативу в руководстве хозяйственной, политической и культурной жизнью Тюрингии. А это обязывает нас решительно изменить отношение к ним, отказаться от мелочной опеки над ними и всячески поощрять их самостоятельность и инициативу во всех сферах жизни. На нашей ответственности целиком оставались контроль за завершением денацификации всех учреждений и организаций и решительная борьба с противниками строительства демократического порядка в земле.
К этому времени в Тюрингии около 800 000 человек взрослого населения было объединено в политические партии, профсоюзы, Союз свободной немецкой молодежи, в антифашистские комитеты женщин, Культурбунде, и все эти организации, помимо органов самоуправления, играли довольно важную роль в общественной жизни и в перевоспитании населения в демократическом духе.
Мы, конечно, не были настолько наивными, чтобы считать, что после проведения ряда демократических реформ демократизация в Тюрингии уже завершена, так как знали, что еще не до конца были искоренены остатки нацизма, особенно в сознании большинства населения. Да и среди руководящих кадров в промышленности, торговле, в учреждениях имелось еще свыше 50 тысяч бывших членов нацистской партии, многие из которых, надо думать, только внешне проявляли лояльность к происходившим демократическим преобразованиям в земле.
Назрела острая необходимость коренного изменения нашего отношения к СЕПГ, руководящая роль которой в сложном и трудном процессе демократизации земли уже явно обозначилась, и ее общепризнанная роль в искоренении нацизма во всех сферах жизни населения была налицо.
В отношениях к буржуазным партиям требовалось отказаться от административного вмешательства в их внутренние дела и стараться приблизить их к общему процессу строительства демократического порядка в Тюрингии. И с противниками этих преобразований пусть разбирается теперь руководство партий, а не комендатуры и советская военная администрация.