— Вот какой хват, этот Городецкий! — раздался насмешливый девичий голос. — Сразу выбрал себе девушку по душе! Поздравляю Таня, ты сегодня у стенки стоять не будешь…
— Прошу прощенья, — пролепетал пунцовый Сергей Андреевич и стал собирать с пола цветы.
— Это я должна у Вас просить прощенья, — тоже краснея, мягко сказала Татьяна Михайловна, — не удержала Ваську на руках…
— Ваши извинения не принимаются, — бесцеремонно продолжила свою атаку юная, гибкая, но уже полногрудая блондинка с яркими зелеными глазами, одетая в кружевное белоснежное платье с задрапированным тюлем и усыпанным искусственными розами декольте. — Вы будете должны мне как виновнице сегодняшнего торжества один фант. А в каком виде он будет преподнесен, зависит от Вас.
— Целиком с Вами согласен, — сказал Карцев устами Городецкого. — Несколько позже я Вам, Надежда Михайловна и Вам, Татьяна Михайловна, преподнесу что-то вроде фантов. Нес вот еще фиолетовые лилии, которые отдаленно походят на те цветы, которые более Вам, Надин, соответствуют — но не вполне донес.
— О каких это других цветах Вы говорите? — загорелся взгляд именинницы, оставившей за скобками преждевременное фамильярное «Надин».
— Это будет сказано при вручении фанта, — уклонился гость.
— Да Вы, я вижу, отменный интриган? Может, и на сестру мою рассчитанно покусились?
— Уверяю, нет. Может, при дальнейшем знакомстве…
— Вот наглец! А сначала таким пай-мальчиком показался… Не думаю, что нам стоит поддерживать это скороспелое знакомство…
И, подхватив сестру под руку, Надин решительно двинулась от не в меру бойкого гостя.
«Что Вы наделали?! — запаниковал Городецкий. — Это, по-вашему, более удачное поведение, чем моя робость?»
«Еще не вечер, Сереженька. Да и разгневанность у девушки вполне показная, уж ты поверь бывалому салонному шаркуну… О, к нам идет его сиятельство и, видимо, с супругой».
— Вижу, Вы, Сергей Андреевич, уже познакомились с моими дочерьми? — приветливо спросил появившийся из глубин дома генерал-губернатор, держа за локоть величаво-обширную даму. — Позвольте Вам также представить мою жену, Марию Ивановну, урожденную Мордвинову.
— Мне очень приятно быть Вашим гостем, Михаил Александрович и Мария Ивановна.
— А позвольте спросить, отчего мои дочери развернулись к Вам спиной? — обманчиво небрежно спросила губернаторша.
— Я проявил неловкость и усугубил ее нелепой фразой. Надежда Михайловна даже не захотела принять от меня цветы…
— Не переживайте, юноша, Наденька отходчива. А лилии Ваши хороши и цвет один из ее любимых… Позвольте я их заберу и поставлю в вазу в ее комнате.
— Буду Вам очень признателен!
— Итак, молодые господа и юные девы, — зычно обратился к гостям хозяин дома, — прошу пройти в столовую! Там вы сможете оценить труды наших кухарок и произнести моей дочурке приветственные речи!
Званый обед длился около часа, все друзья и даже некоторые подруги уже произнесли бравурные фразы в адрес Наденьки. Карцев, внимательно изучавший гостей, отметил явного фаворита именинницы (статного гвардейского прапорщика лет 22), его неудачливого соперника (рослого служащего губернаторской канцелярии лет 25), двух-трех аутсайдеров, претендента на внимание Татьяны (тоже офицера, но постарше, лет 30, при бородке и усах), криво улыбающуюся завистливую подругу, нескольких ее подобий, а также вполне нейтральных персоналий женского и мужеского пола. Было и несколько взрослых людей, сидевших поодаль от именинницы — видимо, из числа родственников, а также особо приближенных сослуживцев губернатора. Вдруг Наденька чуть выпрямилась на стуле и выхватила взглядом Городецкого.
— А где тот гость, что задолжал мне фант? — звонко спросила она. — Вам есть что мне сказать, спеть, сыграть или, на крайний случай, подарить?
— Я принес Вам на память Ваш гороскоп, в котором отмечены полученные при рождении основные черты характера и ума, особенности здоровья и предсказаны некоторые особенности Вашего будущего. Предпочтете ли Вы изучить его наедине или позволите огласить сейчас?
— Нет, Вы, правда, очень самонадеянный тип. Ведь раньше Вы меня не видели и обо мне не знали? Или скрытно собирали сведения о губернаторской дочке?