«То есть такой головой, которой легко будет командовать?»
«Ни, ни, только советовать. Впрочем, давай-ка еще эксперимент проведем…»
«Оо-х, опять…»
«Не трусь, эксперимент простой: ты будешь лежать и ни о чем не думать, а я попытаюсь поднять по своей воле руку или ногу. Только не жульничай: нам с тобой лучше жить дружно».
«Ну, давайте…»
Но как ни пыжился Сергей Андреевич, даже ресницами реципиента он не смог пошевелить.
«Все, закончил, владей своим телом единоначально. Как говорится, не очень-то и хотелось. Доволен?»
«Даже не знаю, что Вам сказать… Может, в каких-то обстоятельствах это было бы и неплохо?»
«А ты великодушен, это приятно. Тогда пожелай, чтобы твое тело слушалось моих команд. Пожелал? Теперь я желаю двигать твоей правой рукой… Есть! Двигается! И даже вполне ловко, а не как у робота…»
«Что еще за робот?»
«Расскажу еще, успею. А тебе, пожалуй, пора почивать. Учти, что если и я усну, то окажусь, наверно, в своем времени — но утром вернусь и вселюсь в тебя».
«Как это, Вы будете жить в двух разных временах?»
«До сих пор ведь жил — правда здесь в виде привидения, причем полагал, что вся ваша жизнь мне снится. Может, так оно и есть и с завтрашнего дня я перестану сюда являться?»
«Может, и я все-таки сплю?»
«Поживем-увидим. А сейчас я попробую тебя усыпить. Представь, что твое тело, руки и ноги становятся теплыми, теплыми и тяжелыми, тяжелыми, все тяжелее и тяжелее… Твои тяжелые веки закрываются, закрываются, дыхание становится глубоким, плавным, ровным, тело совсем расслабилось, расслабилось, руки расслабились и потеряли вес, ноги совсем не шевелятся и растворяются, растворяются, исчезают… Вот и тело стало совсем легким, легким, растворилось, растворилось, уснуло глубоким, глубоким сном, сном, сном, сном… И правда уснул. Да и мне спать страшно захотелось…»
Глава вторая
Первые придумки
Проснулся Сергей Андреевич Карцев с чувством глубокого облегчения, так как вновь оказался в своей постели. Впрочем, подробности ночного морока помнились отчетливо, особенно диалог внутри черепной коробки Сережи Городецкого.
«Так попаданец я все-таки или необыкновенный сновидец? — в который раз задался вопросом уроженец 20 века. — А какая мне, в сущности, разница? Сюда я регулярно возвращаюсь, здесь живу и работаю, да и тело свое питаю, а там буду просто давать советы, сам ничем не рискуя. Полная лафа! Если еще и мир тамошний под себя немного прогну… — то здешний мир может трансформироваться в неизвестно какую сторону! Впрочем, известно: какие-то люди совсем исчезнут (будто их и не было), а совсем новых русских и нерусских будет ой как много… Или правы те, кто рассуждает о параллельных мирах? Нет, лучше все-таки полагать, что тамошние события происходят всего лишь в моем больном воображении — и дело с концом!»
Он неспешно потянулся (день был субботний) и двинул на водные процедуры.
«Хорошо все-таки жить в цивилизации, — благостно думал Карцев, подставляя те или иные части тела под струи горячего душа. — А вот Серега, наверное, уже топором с утра намахался, готовя дрова для кухарки, потом холодной водой из колодца ополоснулся и почесал в свой архив… Тьфу ты, черт, я же решил, что та жизнь мне лишь снится! Ну, как бы там ни было, а надо мне к завтрашнему „сновидению“ подготовиться и поискать по интернету, чем бы мои опекаемые могли уже в ближайшее время удивить сограждан и чуток на этом заработать?»
К обеду заготовки поднакопились, причем их реализацию (большей частью) могла взять на себя только Елена Михайловна.
«Ничего, ей такая активность будет на пользу, — решил разработчик идей. — Впрочем, еще и „белоподкладочника“ этого придется убеждать, что его драгоценная мама может сама обеспечить благосостояние семьи — и не через брак или связь какую-нибудь постыдную, а исключительно своим трудом».
Ну, а после обеда Карцев сел заучивать первую главу славного сериального сочинения «Смок Беллью» — для дословной, по возможности, трансляции в череп Сереженьки. «Авось получится завести в Восточной Сибири широкодоступную роман-газету…». Когда текст стал уже «отскакивать от зубов», пришел вечер, и довольный собой выдумщик улегся спать…
…появившись в Красноярске, как всегда, около 9 утра. Сергея он нашел на рабочем месте, в архиве, причем занятым именно разборкой и сортировкой старых приисковых документов. Понаблюдав некоторое время за его деятельностью, Карцев, в общем, ее одобрил и решил тут время не терять, а обследовать хозяйство Городецких более тщательно: вдруг на глаза попадутся какие-то эксклюзивные ингредиенты? Он мигом домчал до знакомого дома на Малокачинской улице и увидел во дворе Елену Михайловну и кухарку лет 50 («так и не узнал еще ее имени…»), занятых кипячением и стиркой белья («ну это надолго…»). Некоторое время он любовался неизменной грацией госпожи Городецкой, а потом стал рыскать невидимкой по-над двором, вдоль заборов, под крыльцом, визуально сортируя скудную добычу: единичные ржавые гвозди, куски сильно изогнутой проволоки, несколько стеклянных бутылок, старые грабли и лопаты, какие-то пыльные тряпки… Потом проник в прихожую и резко затормозил: вот, то, что надо! На одной из полок стояли пыльные резиновые калоши, которыми явно никто не пользовался. «Усопшего Городецкого, наверное — решил Карцев. — Всем велики, но для моих далеко идущих целей сгодятся…».