Вскоре они вновь увидели приготовившиеся к гибели корабли. Они стояли в боевом строю спокойно и торжественно. На их бортах еще горело утреннее солнце, ослепительно сияли бортовые номера. И вдруг… сначала их накрыла гигантская тень, гладь воды взрыхлилась черной рябью, затем одним неистовым воздушным ударом с кораблей сорвало чехлы, тарелки радаров, какой-то такелаж, шлюпки, флаги. Это все с огромной скоростью унеслось, кувыркаясь, куда-то в заднее пространство. Потом исполинская волна на мгновение вздыбила плоскость океана вместе с флотом вертикально. Немыслимо, неестественно весь строй огромных кораблей встал, как исполинские ракеты, и исчез…
Все это произошло так быстро, что никто не успел произнести в эфире ни слова. Только затрещали помехами последние слова адмирала:
– Матерь Бога нашего!!!
Трое летчиков с ужасом смотрели на катастрофу, разыгравшуюся на их глазах. Несмотря на то, что они летели на приличной скорости, и волна тоже стремительно неслась, как это часто бывает в таких ситуациях, глаза рассмотрели и запомнили каждую деталь, каждую подробность произошедшего. Майклу казалось, что он даже увидел группу офицеров в рубке «Клинтона». Даже их вцепившиеся взглядом в надвигающийся ужас лица!
– Беловски, ты молишься? – прошептал Бизон.
– Нет, сэр…
– Почему?
Майкл молчал. Он только сейчас вспомнил о Боге и поймал себя на мысли, что действительно не молился. И даже самая короткая молитва «Господи, помилуй», которая сама собой повторялась уже давно и беспрерывно в уме, даже во время разговоров и размышлений о другом, сейчас вылетела у него из головы.
– Беловски, ты что молчишь?
– Я думаю, сэр, извините.
– О чем ты думаешь?
– О том, что я перестал молиться.
– Так почему же ты перестал молиться?
– Наверное, потому что не я был там, внизу, на корабле…
– Тебе было не страшно?
– Да, я не боялся. Мы летим очень стабильно и можем еще долго так лететь. Сейчас нам ничего не угрожает. Меня потрясло зрелище, сэр…
– Так, значит, ты вспоминаешь про своего Бога только тогда, когда тебе что-то от него нужно?
– Выходит, что так, сэр.
– Знаешь, Майкл, один мой дружок в детстве вспоминал обо мне только перед Рождеством, потому что мои родители всегда устраивали пышный праздник для детей. В эти дни он был для меня лучшим другом. Но в остальное время игнорировал меня, потому что я был младше его. Мне было обидно, и когда я подрос и перегнал его в росте, то хорошо познакомил его очки со своим кулаком на школьном балу!
– Я вспоминаю о Боге не только перед Рождеством, но и перед Пасхой, сэр…
– Ну, тогда тебе нечего бояться…
– Сэр, я думаю, что нам придется еще раз нырять в цунами. Иначе мы долетим до Антарктиды.
– До Антарктиды не долетим, топлива не хватит. Попробуем пересечь волну по очень пологой диагонали. Тогда мы не врежемся опять в лоб встречным потокам.
– Есть, сэр! Вы сегодня находчивы…
– Знаешь, почему я такой сообразительный, Беловски? Это потому, что мне передал Кэп, что, кроме нас, ни один самолет не вернулся из волны. Они все, как и мы, нырнули в нее, но никто не вынырнул.
– А как же те, у кого не было топлива, их тоже послали в цунами?
– Они должны были находиться в воздухе. Их хотели посадить потом обратно на «Клинтона». Может, кого-нибудь еще и встретим…
– Ну, что, готов нырнуть?
– Готов, сэр!
– Боишься?
– Нет, сэр!
– Значит, не будешь молиться русскому Богу?
– Буду, сэр, чтобы он не познакомил мои очки со своим кулаком!
– Ну, тогда сбрасывай весь боекомплект, чтобы облегчиться, и ныряй за мной!
– С Богом, сэр!
На этот раз бомбардировщики действительно пересекли цунами без больших проблем. Самолеты вели себя достаточно управляемо, и хотя их болтало, как щепку в горном ручье, и приборы опять перестали работать из-за помех, но ни один из самолетов не потерял управления. Через некоторое время все опять восстановилось, темнота стала рассеиваться, превращаясь в очень плотную пасмурность со шквальным ветром и сильным штормом. Правда, с каждой минутой стихия заметно стихала, сказывалось удаление волны. Беловски вышел в эфир:
– Сэр, я подлетаю к месту.
– Я тоже, Майкл! Следи за мной по приборам, мы должны выйти на расстояние прямой видимости, чтобы не столкнуться!
– Есть, сэр, я вас вижу!
– Зайди ко мне в хвост и держи дистанцию!
– Сэр, мне кажется, что лучше мне быть ведущим. Я лечу со штурманом!
– Все-таки не уважаешь ты старших, Беловски! – прохрипел Бизон. – Ладно, захожу тебе под хвост! Только не будь скунсом!
– Говорит уоррент-офицер Палмер! Через минуту будем над местом катастрофы!