Когда он попал на борт яхты, это расстройство усилилось. Беловски чувствовал, что сходит с ума, что просто тупеет, становится неадекватным. Нет, так дальше нельзя, нужно что-то делать! Он вспомнил про Саню и Изволь. Может быть, им пожаловаться? В конце-то концов, психика – это тоже здоровье. Может, скажут, что на яхте лежит еще какой-нибудь русский тюбик, чтобы помазать голову? Чтобы опять стать нормальным человеком!
Он активировал интернет-приемник и позвал Изволь.
– Здравствуй, Миша. Я все знаю, уже работаю…
– Что ты знаешь?! – чуть не заорал Беловский. – Где Саня? Позови Саню!
– Да я и без Сани справлюсь. Чего шумишь?
– Позови Саню! – угрожающе повторил Михаил.
– Миш, ну поверь мне, не стоит так волноваться, сейчас я все исправлю! – уже дрожащим голосом взмолилась Изволь.
– Что ты исправишь, что?!
– Это я виновата, Миш, не говори Сане. Это моя недоработка. Сейчас почистим следы. Забыла совсем… дура! – почти плача сказала она.
– Какие следы?! Ты чего городишь? Зови Саню, виртуальная кукла!
– Я не виртуальная, – сухо и обиженно сказала Изволь. От плаксивости в голосе не осталось и следа. – Будет тебе Саня, истерик…
– Что? Что?? Я??? – заикаясь от неожиданности такого поведения электронного оператора, замямлил было Беловский, но появился Саня. Он без подготовки, не обращая внимания на склоненного в позе гневного вопросительного знака над приемником Беловского, накинулся на Изволь:
– Ты чего наделала! А? Ты, ты соображаешь – чего ты натворила?!
– Саша, я…
– Что я? Что я? Ты чуть не испортила ВСЕ! Ты чуть не уничтожила ВСЕ! Осталось девяносто семь часов, ты это понимаешь?! Мы уже никого не успеем подготовить! Уже никогда! Понимаешь?! У нас уже нет ресурсов на новый проект!
– Саша, – всхлипывала Изволь, – Саша, я все понимаю, я сама в ужасе, Саша, я сейчас, я уже заканчиваю, я уже почти развела и стерла. Все будет нормально!
– Ты хоть ощущаешь свою ответственность?!
– Да, Саш, ощущаю, понимаю. Я стараюсь. С Мишей все будет нормально. Я уже почти закончила!
– При чем тут Миша? Ты только про Мишу и думаешь! А нужно про всех, про всех думать! Про семнадцать миллиардов думать! Брось из головы своего Мишу! Говорил я, что вместо тебя нужен мужик, говорил, что нужен мужик! Э-эх!
– Еще один истерик… Поздно, Саня, мужика искать, осталось девяносто семь часов…
– Ты посмотри на нее, она еще и огрызается!
Изволь, напряженно что-то делая, бормотала под нос:
– Мужик ему нужен... Истерики все мужики… что один, что другой… Сейчас все будет, сейчас, не волнуйтесь, мужики…
Она замолчала, было слышно ее сосредоточенное сопение. Беловский подумал: так она и правда живая?
– Ну, вот, мужики мои, все готово, можете вытирать сопли…
Беловский, молчавший все это время, наконец осмелился спросить:
– Что у вас там случилось-то?
– Привет, Миха, – ответил Саня, – это не у нас случилось, это у тебя чуть не случилось.
– А что со мной могло случиться?
– Да многое могло. Мог оказаться в открытом океане в одних трусах, в лучшем случае.
– А в худшем?
– А в худшем ты мог вообще бесследно исчезнуть или погибнуть от внутриклеточной микроаритмии.
– Что это такое?
– Это когда все элементы твоего организма живут в разное время.
– Чего-чего?!
– Ну, не то чтобы совсем в разное время, но с почти нефиксируемым опережением или отставанием. Буквально на тысячные доли секунды. Происходит нарушение внутренних ритмов, и в организме чего-нибудь рвется. Чаще всего, что тоньше – сосуды…
– А если на миллионные доли секунды?
– На миллионных аритмиях вся жизнь и существует. Это нормальное состояние внутреннего времени любого предмета. Если бы не было временной разницы элементов всей природы, то мир бы остановился. Прекратилось бы движение элементарных частиц, произошел бы застой и прекращение всяческого движения. Все мировое вещество вернулось бы в первоначальное состояние.
– Это что за состояние?
– Это наиболее рациональное состояние. Наиболее компактное состояние мирового вещества. Помнишь, в нашем детстве продавали сладкую вату? Мы покупали ее большущими пакетами. Но на самом деле это был взбитый сахар. На самую большую порцию уходило меньше ложки сахара. Так и вещество во вселенной взбито временной аритмией. Частицы находятся чуть-чуть в разном времени и не могут соединиться в компактный брикет. Хотя стремятся все время к этому, но бесконечно не могут встретиться. Вот они и крутятся.