Возле него стояли двое военных, когда вошел Сергеев. Бондарин читал какой-то документ. Вскинув взгляд от бумаги, он с тяжелой замедленностью смотрел на Сергеева, потом, словно наконец осознав, что его привело, кивнул на длинный стол: мол, находите место, садитесь.
Сергееву показалось, что сидел он совсем недолго, возможно, потому, что еще по инерции оставался в кругу прежних, дневных забот, отторженно воспринимая происходившее, и вздрогнул, когда Бондарин, привычно ткнув сигарету в пепельницу, сказал:
— Товарищи! Так… Задача ясна? На вторник? Всем думать… Кому что не ясно? Нет таких? Свободны.
Вслед за другими Сергеев тоже поднялся со своего места, и в это время низкий басок Бондарина остановил его:
— Георгий Владимирович, а вас прошу остаться. Мы до вашего прихода обговорили дела на вторник, а вы представляете одно из главных звеньев, так что…
Он оборвал фразу, видимо, поняв, что должен дочитать бумагу, лежавшую перед ним, — ее, верно, и дожидался подполковник, почтительно застывший у стола. Уткнувшись в документ, Бондарин пробежал его глазами и, подписав, захлопнул красную папку, поднял ее и, качнув на весу, точно взвешивая, подал офицеру.
Глядя на Бондарина, Сергеев вдруг почему-то припомнил то приглашение к министру и слова его, сказанные спокойно, но веско и оттого не оставлявшие никаких сомнений насчет последствий: «Вас, генерал Бондарин, прошу максимально ускорить дела по «Меркурию»; оценивать деятельность управления будем по результатам».
В профиль подсвеченное лицо начальника управления показалось еще более темным, кожа резко обтягивала скулы, тяжелая, застоялая, пожалуй, никогда и ничем не компенсируемая усталость и бессонница отразились в застылом тусклом блеске глаз.
Бондарин пружинисто встал, давая, видно, ему, единственному оставшемуся в кабинете, понять, что задержал его и всех и теперь вот не желает дольше брать на себя грех… Повинуясь внутреннему движению, подумав, что Бондарин начнет извиняться и надо опередить его — пост у него нелегкий, такие затяжные сидения не редкость, они изматывают, недаром вид Бондарина говорит о многом, — Сергеев пошел с готовностью навстречу, прямо к столу. На миг удивление мелькнуло во взгляде Бондарина, тотчас застылость в глазах его как бы помягчела, оттаяла, и, когда он заговорил, хрипотца, как показалось Сергееву, тоже сгладилась:
— Поздно, Георгий Владимирович, задерживать не буду. Но вот новость: по дипломатическим каналам договорились с американцами сесть за стол переговоров. Центральный вопрос — ограничение противоракетных систем. Не знаю еще, что и как тут. Словом, нужны первые подступы… И как такое может коснуться полигона, настоящих и будущих изменений «Меркурия»? Предварительно хотя бы, понимаете? В общих чертах: что придется свернуть, а что наоборот. Ну разумеется, если в том возникнет нужда. Вот как! Подготовить наше мнение… Так что, видите, времена меняются.
Хотя у Сергеева набралось к начальнику управления множество вопросов, он не хотел затягивать разговор и только уточнил процедуру совета на вторник.
Устало взглянув на него, — мол, знаю, есть у вас вопросы, есть ко мне дела, — Бондарин сказал:
— Совет здесь, позднее. Сначала к десяти у министра. Остальное — дорогой. Подвезу вас в гостиницу.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
В машине Бондарин хотя и активно, но явно устало размышлял о том, что работа предстоит сложная и важная, а главное — затяжная: не так-то просто в этой области договориться — пытался в раздумьях определить, наметить узловые вопросы. Ясно, что начальника управления беспокоила нежданная, верно тоже для него новая, проблема, к ней надо было искать подступы, наметить их, определить отношение. В конце концов он сказал с явным сожалением:
— Словом, пока темный лес!
Когда машина, обогнув скверик-островок на площади Коммуны, остановилась у каменной широкой лестницы гостиничного подъезда и Сергеев, открыв дверцу, выставил ногу на асфальт, Бондарин круто обернулся с переднего сиденья:
— Но вам, Георгий Владимирович, думаю, придется в том «лесу» побывать… Вот так! И знать, выходит, надо больше, чем делается у вас, в Шантарске. Кстати, в Медвежьих Горах, у Тарасенко, давно были?
— В прошлом году, — ответил Сергеев. — Взаимодействие налаживали.
— Э, отстали! Такой разворот! Придется не просто взаимодействовать — в прямых контактах работать. — Затянувшись и шумно выдохнув дым, Бондарин ткнул окурок в выдвижную пепельницу, со звоном захлопнул ее. — Идея! Есть ведь два дня: воскресенье и понедельник…