Причина была очевидна. Фургас должен был непременно рассказать о том, что с ним случилось на острове Третьих. Впрочем, препятствие для этого было довольно серьезное.
— Он еще ничего не говорил? — переспросила Тасия, сидевшая на козлах рядом с возлюбленным, которую трясло так же, как и сам фургон. — Просто сидит и разбирается с вещами, которые когда-то сделал для «Театра Диковинок»?
— Так и есть. Его разум полностью занят тем, чтобы отринуть то, что инженеру пришлось пережить на протяжении последних пяти циклов. — Родарио сбавил скорость, когда обнаружил место для ночлега неподалеку от дороги. Ни одна из повозок не должна была сломаться так близко от цели.
Фургоны разместили в круг. Родарио помог Тасии спуститься, заглядевшись при этом на едва прикрытую грудь, грозившую вот-вот вывалиться из платья.
— О, теперь я точно знаю, чего мне не хватало, — ухмыльнулся он, целуя ее.
Она рассмеялась и ударила его стопкой бумаги, на которой сидела.
— А скольких женщин ты осчастливил в Мифурдании, пока мы с моей труппой ехали на север? — подколола она.
— Твоей труппой? — подчеркнул он, скрестив руки на груди. — Я вернулся, дражайшая Тасия, а значит, снова стал хозяином «Театра Диковинок». Или твои прекрасные глаза и твой нежный рот устроили здесь революцию?
Она приложила указательный палец к подбородку.
— Так и есть, дорогой. Я переспала со всеми мужчинами театра, теперь они меня слушают. А женщины и так были тобой не очень довольны. Так что ты, может быть, и король актеров, но у этого королевства теперь новая королева. — Слова Тасии были шуткой только отчасти.
Родарио заметил, что его указания выполнялись только после того, как кивнула или согласилась Тасия. Сначала он счел это шуткой.
— Нет, ты не всерьез, — неуверенно рассмеялся он.
— Перечитай свою пьесу заново. Я ее немного переписала. И она стала лучше, — ответила она, вкладывая листки ему в руку. Улыбнувшись, актриса страстно поцеловала его и побежала прочь, помогать Гезе готовить ужин.
Родарио посмотрел ей вслед и почесал в затылке.
— Эта женщина — сущий демон, — пробурчал он. — Если бы мне раньше сказали, я никогда не согласился бы на ту сделку в Ветродоле. — Невероятный направился к задней двери фургона, опустил маленькую лесенку и сел на ступеньки, пока работники распрягали, кормили и поили лошадей.
В лучах заходящего солнца он прочел то, что изменила и переписала в его пьесе Тасия.
К собственному неудовольствию, он неудержимо смеялся в некоторых местах. Женщина подтвердила свой талант. Родарио знал пьесы опытных людей, которые и в подметки не годились написанному его спутницей.
Жажда и тревога за друга наконец дали о себе знать. Актер поднялся по узким ступенькам.
— Фургас?
В ожидании ответа он быстро повернул голову, чтобы посмотреть, где Тасия, которая сидела у костра и вместе с Гезой чистила картошку. Каждый, кому в данный момент нечего было делать, тащился к костру, чтобы побыть рядом с восхитительной женщиной. Тогда Родарио осознал, что она действительно сказала правду. «Театр Диковинок» теперь находился в нежных, но умелых руках Тасии. Его ученицы. Его музы.
— Клянусь Паландиэль, так дело не пойдет, — пробормотал свергнутый король. — Нужно побеседовать с этой юной леди.
Он уже собрался было спуститься по ступенькам, когда услышал из фургона негромкий стон.
— Фургас? — Он открыл дверь, несмотря на то что его не приглашали, и нашел своего друга лежащим в луже крови на полу. Фургас перерезал запястья и от потери крови лишился сознания.
— Проклятье! — Родарио разорвал пополам пододеяльник и поспешно перевязал раны. — Что это такое? — набросился он на него, вставая. — Я освобождал тебя не для того, чтобы ты сам себя убил.
— Я не могу жить со своей виной, — прошептал Фургас. — Я построил машины, которые несут смерть гномам, — лепетал он, пытаясь взять себя в руки.
— Верно, друг мой. Они тебя вынудили…
— Я с таким же успехом мог лишить себя жизни, вместо того чтобы поддаться на угрозы, но… — Он поглядел на друга. — Сначала они посылали бурильные машины в старые, засыпанные штольни, надеясь, что они проложат себе дорогу. А за ними следовали машины смерти, — он вытер слезы. — Машины…
Родарио протянул ему кружку с водой.
— Успокойся.
— Я не могу успокоиться. Ты слышал, о чем рассказывали по дороге люди? О монстрах из стали и плоти? — Он судорожно сглотнул, пальцы сомкнулись на кружке. — Они тоже — мое творение. Третьи сговорились с Бессмертным, — сказал он, пытаясь овладеть собой.