Но особая сложность состояла в новизне самих ЗГРЛС. Особенно Чернобыльскому узлу предстояло обнаруживать цели в США, посылая сигналы через так называемую шапку полярной ионосферы. То есть диаграмма направленности этой ЗГРЛС была ориентирована через Северный полюс со всеми вытекающими физическими проблемами. Мы уже знали, что в регионе Северного полюса постоянно происходят возмущения ионосферы. Ее состояние непредсказуемо и сильно отличается от среднеширотных трасс. Определенные закономерности, определяющие состояние ионосферы, существуют только лишь в одиннадцатилетнем цикле активности солнца. А в любой текущий момент времени плотность и другие характеристики ионосферы на трассе распространения сигналов являются слабо прогнозируемыми. Это отрицательно сказывалось на эффективности загоризонтного радара. И получалось, что час назад радар видел цели, а потом вдруг слеп. Чернобыльский узел таил в себе множество научных проблем и загадок. Их то и брался решать Александр Александрович Кузьминский. Длительное время велись наблюдения, были созданы специальные подразделения, которые анализировали состояние ионосферы.
В 45-м СНИИ Минобороны под руководством начальника управления этого института генерал-майора, доктора технических наук Або Сергеевича Шаракшане был разработан опытно-теоретический метод проведения испытаний сложных систем, базирующийся на сочетании натурных испытаний и математического моделирования. Была создана модель ионосферы, учитывающая, насколько это возможно, закономерности её изменения и влияния на отражённые от целей сигналы. Для проверки правильности функционирования боевых алгоритмов и программ разрабатывались комплексные испытательные моделирующие стенды (КИМС), работающие в реальном масштабе времени. КИМСы калибровались по результатам натурных испытаний и позволяли имитировать на входе приёмников РАС сигналы от реальных целей. За разработку и реализацию опытно-теоретического метода испытаний Або Сергеевич с коллективом соавторов был удостоен Государственной премии СССР.
Для получения необходимых данных из района Читы в северном направлении запустили 4 группы ракет. Об этом предварительно, конечно, уведомили МИД США. Обнаруживал пуски ракет Николаевский узел. Данные этого эксперимента позволили откалибровать математическую модель Шаракша-не для испытаний боевых ЗГРЛС. Откровенно скажу, что результаты тогда порадовали. Вероятность обнаружения одиночной цели оказалась 0,4, групповой 0,5-0,6, а массового старта 0,9. Однако дело состояло в том, что только на основании использования математической модели руководство Минобороны и я, как командующий ПРО и ПКО, не могли принять у промышленности систему боевых ЗГРЛС. Для полной уверенности в их боеспособности надо было реально подтвердить, что они могут обнаруживать старты баллистических ракет с территории США с высокой вероятностью.
В тот период американцы, как нам было известно из различных источников, периодически проводили запуски своих ракет «Минитмэн» с западного полигона Ванденберг в район острова Кваджелейн в Тихом океане. Вот мы разработчикам и порекомендовали доработать Комсомольскую ЗГРЛС. Довернуть диаграмму направленности ее антенны на американский ракетный полигон. Мы знали, что американцы не случайно интенсивно пускали ракеты. Они их дорабатывали, внедряли комплексы средств преодоления ПРО, усовершенствовали головные части. Неоднократно американцы по разным причинам переносили старты «Минитмэнов». Но вот 24 февраля 1980 года ЗГРЛС под Комсомольском-на-Амуре впервые в автоматическом режиме реально обнаружила старт баллистической ракеты с территории США. Это документально отражено в выводах работы государственной комиссии под моим руководством.
На испытания Комсомольского узла специально приехал из Москвы председатель Военно-промышленной комиссии Леонид Васильевич Смирнов. Он увидел информацию о массовом старте ракет на экране локатора. Тут же потребовал, чтобы вся информация с Комсомольского узла была выведена на КП СПРН.
Существует мнение, что, мол, создание космических систем предупреждения о ракетном нападении опережало наземные загоризонтные средства. Должен заявить, что именно загоризонтные радары развивались с опережением. Так в июле 1983 года с борта космического аппарата поступила информация, по которой был сделан ложный вывод о массовом старте американских ракет, направленных против Советского Союза. Сработал «терминатор». Оказалась недоработанной программа ЭВМ для функционирования космического аппарата в условиях повышенной солнечной активности. Последствия этой ошибки могли оказаться катастрофическими. Верховное руководство государства, Вооруженных Сил могли принять ошибочное решение на ответно-встречный ракетно-ядерный удар по США. А это всеобщая ядерная война. Но в тот день, к счастью, на командном пункте системы оперативным дежурным был настоящий профессионал, заместитель начальника отдела боевых алгоритмов полковник С. Петров. Он каким-то шестым чувством, что ли, почувствовал ошибку. Очень быстро проанализировал ситуацию и не выдал ложную информацию на командный пункт системы предупреждения о ракетном нападении Войск ПВО страны.
Для разбора этого чрезвычайного случая была создана комиссия. Ее председателем был назначен первый заместитель начальника Генерального штаба Вооруженных Сил СССР генерал-полковник Валентин Иванович Варенников. Его заместителями были назначены генеральный конструктор космической системы предупреждения и системы противокосмиче-ской обороны, академик АН СССР Анатолий Иванович Савин и я — командующий ПРО и ПКО. Мне довелось присутствовать на совещании, когда Варенников делал доклад по этому чрезвычайному происшествию члену Политбюро ЦК КПСС, министру обороны СССР маршалу Дмитрию Федоровичу Устинову. Атмосфера в зале заседаний была весьма накаленной. Устинов, как-то весьма жестко разговаривал с руководством Генштаба. Однако доклад Варенникова он принял без каких-то организационных выводов. Видно маршал хорошо знал, с какими трудностями приходится сталкиваться при создании космических подсистем СПРН, и какая работа необходима по их доводке до нужных кондиций.
Так же с большим трудом продвигалась и загоризонтная система. Уже во время дальнейших испытаний оказалось, что так обнадежившая нас было Комсомольская ЗГРЛС способна обнаруживать американские баллистические ракеты лишь при благоприятных условиях в ионосфере.
В тот непростой период как-то еще в ходе конструкторских испытаний главком ПВО Павел Федорович Батицкии сказал разработчикам, что вы мне покажите хотя бы один раз, как эта ЗГРЛС обнаруживает пуски ракет с территории США, тогда я смогу сказать чего эти станции стоят. А без этого нам эти ЗГРЛС не нужны. А в газетах договорились до того, что сами военные вкупе с заинтересованными производственниками пытались подсунуть государству негодное и весьма дорогостоящее вооружение. Чушь я вам скажу, товарищ журналист. (Прим. автора. При этом Вотинцев весьма выразительно посмотрел на меня, словно это я написал в газете «Советская Россия» материал, где обвинялись создатели ЗГРЛС и военные в круговой поруке, разбазаривании сотен миллионов рублей и в других смертных грехах).
Четыре года велись испытания боевых ЗГРЛС по реальным стартам. Ведь надо было набрать статистику по их работе в различное время года, суток, в наиболее неблагоприятное время наибольшей солнечной активности, когда крайне возбуждена ионосфера. С 1977 по 1981 годы с западного и восточного побережья США было проведено значительное число запусков боевых баллистических ракет и ракет со спутниками. Об этом официально поступали сообщения из Государственного департамента США.
Статистику по групповым пускам ракет мы набирали по запускам с западного ракетного полигона США многоразовых космических кораблей Шаттл. Это весьма мощный носитель.
В момент старта у него образуется достаточно большая эффективная отражающая поверхность от пламени работающих двигателей. Все запуски американских космических ракет-носителей Шаттл советские ЗГРЛС обнаруживали. В том числе и тот, который окончился катастрофой. На экранах ЗГРЛС под Чернобылем в реальном времени на траектории полета очередного Шаттла «Челленджер» операторы увидели большую вспышку. После этого цель исчезла с траектории полета и с экранов радара. Я немедленно об этом доложил главнокомандующему Войсками ПВО страны главному маршалу авиации дважды Герою Советского Союза Александру Ивановичу Колдунову. Вскоре из США поступило подтверждающее сообщение о катастрофе Шаттла.