И вот, две очереди, две руконогие человеческие гусеницы остановились одна напротив другой. При виде Эльвиры Юрьевны, бледнозеленые дети подготовительной группы (тихо-тихо) рассредоточились, замаскировались под такую же блеклую стену.
- Добрый день, уважаемая Марья Петровна. Задержитесь на минуточку. Я все утро вас ищу чтобы сказать…
- А зачем меня искать, я все время у себя в группе. Вы, что же, считаете что я не появляюсь на работе? Или опаздываю?
- Вот не надо, я пришла без пяти минут девять и вас еще не было, а на окне лежала недоеденная корочка хлеба.
- Так, значит я еще и черствым хлебом детей кормлю?! Они у меня голодные? Объедки на окне прячут?
- Марья Петровна, факт остается фактом! Почему Вы считаете что я не имею права сделать вам замечание, если вижу какая антисанитария у вас в группе?
- Где вы видели антисанитарию? Тараканов где видели?
- А я и не говорю что у вас голодные дети тараканов едят, пока вы на работу опаздываете! Грязь у вас такая, бомжам бы стыдно стало!
- Мои дети- грязные и тараканов едят? А ваши? Не едят? Отказываются? От тараканов? Так это кухня виновата. К кухне все претензии! Они всегда тараканов недожаривают, а у детей животы болят! Пишите докладную на имя заведующей!
- Значит, вы считаете меня пустым местом, предлагаете мне писать докладные на тараканов, которые, грязные, питаются задарма на нашей кухне и еще ни одного завтрака не оплатили а виновата в этом заведующая?
В два голоса, каждая стараясь упредить другую и нажаловаться первой:
- Ольга Вячеславовна!
Из кабинета заведующей показывается испуганная голова и тут же прячется.
- Ольга Вячеславовна, наши воспитатели совсем распустились. Не хотят работать, еще и дерзят!
- Ольга Вячеславовна, почему эта вот… смеет мне делать замечания, если она не заведующая!
Дверь кабинета заведующей приоткрылась снова. Ловкая дамская ручка вывесила табличку «Пишите докладную» и спряталась. Послышался щелчок замка.
Тьма, пришедшая из глубин больного сознания, окутала дошкольное учреждение № 444. Марья Петровна громоподобно рокотала, обнажив золотые коронки на верхних резцах. Эльвира Юрьевна юркой змеючкой подкусывала ее – с бочков, с бочков – где побольнее:
- Думаете, что Вы одна умеете докладные писать? Да я доложу передовыложу покруче Вас! Ручку и бумажку мне!
- А я про тебя передовыдовыдоложу, передоложу чтобы не докладывала! Сама ищи бумажку и ручку!
Тьма в коридорчике сгустилась. Над головой Марьи Петровны зажужжали шаровые молнии. Над головой Эльвиры Юрьевны небо и вовсе разверзлось и оттуда за дерущимися с любопытством наблюдали сущности первого и второго астральных миров, жадно облизываясь.
- Напишу докладную самому! Сами знаете кому!
- Ой, напугала! Я на твою закладную-докладную доложу так, что очухаться не успеешь!!!
- Я - на твою докладную и еще с горкой добавлю!
Тьма скрутилась в черное торнадо и будто коконом обернула враждующих баб. Детей она не затронула. Минута тишины. Резкий хлопок. Здание детского сада два раза тряхнуло. Затем все стихло.
Когда рассеялся мрак и сущности первого и второго астральных миров удовлетворили свое любопытство, первые робкие лучи ясного солнышка осветили сидящую на полу Марью Петровну. Ее полные руки были прижаты к левой груди, а отдышка была вызывающе громкой. Эльвира Юрьевна стояла напротив, прислонившись к стене и схватившись за голову. Соперницы глядели вниз, на пол. На полу лежал красный ковер с зеленой каймой. Посреди ковра зияла черная прожженная дыра. По-видимому, настало время уползать по своим группам.