— Да, не доспорили когда-то, — вспомнила Фиар. — Но до того ли сейчас…
— А вдруг как раз сейчас это важно? — продолжал Джантар, снова не понимая, что заставляет его говорить это. — Помните, когда-то мы говорили: наша культура опоздала с идеей одухотворённой технической цивилизации, пока шемрунтско-северная — с её сниженными требованиями к человеку как личности и специалисту — развивалась быстрее? И всё же: получили толпы односторонне развитых личностей, и так мало — гармоничных? Но все народы нашего человечества — либо вступали на такой путь к техническому могуществу, либо растворялись во тьме веков, уступая место другим! В крайнем случае — плелись в хвосте чужой культуры и технической мощи! И лишь мы избрали какой-то средний путь… Но те, кого я видел — не очень похожи и на нас, каймирцев. Разве что один — но и тут я не уверен. Вот и вопрос: какая она — техническая цивилизация там, в будущем? Да, им, получается, удалось отстоять от какого-то врага наш мир — но какие они сами?
— И снова — только предположения… — напомнила Фиар. — Однако верно… Мы же не знаем точно, какие они… Это несколько лет назад всё казалось так просто…
— Так думаете, они — из нашего будущего? — спросил, появляясь в проёме грота, возвратившийся Талир. — И ведут нас — по пути, который знают из своего прошлого? То есть — знают, что и эту рельсовую дорогу в долине мы должны перейти ночью, хотя она совсем рядом? И — именно поблизости от этой станции? Да, я только что видел — там заброшенная станция, с остатками ржавых вагонов…
— Секретные ведомства, секретная жизнь, о которой мы ничего не знаем, — сказала Фиар. — А у них тут была дорога, станции… Но что теперь? Если они знают, как будет дальше… И тут — уже… что-то, связанное со взаимоотношением прошлого и будущего, с тем, что и насколько предопределено… В чём мы так и не смогли разобраться…
— И — сами эти перепады от цивилизации к дикости, — добавил Талир. — От надежд на космический взлёт нашего человечества — к публичной порке, шрамам на животе, каким-то диким культам… И видите — мы уже не знаем, чего ждать от них, из будущего… Кстати — из какого, сколь далёкого? Это раньше думали — что от производства собственных космолётов нас отделяют всего десятки лет… И вообще — для чего они здесь? Если наша современность для них — свершившееся прошлое?
— Или — его всё же можно корректировать в ту или иную сторону? — возразил Итагаро. — И именно этим они сейчас заняты? Тем более, тут — как раз момент, когда решается судьба цивилизации?
— А нас ведут… просто на какую-то свою станцию или базу? — поняла Фиар. — И — всего лишь потому, что мы здесь оказались? Или… знают что-то конкретно о нас? О том, как должны сложиться наши судьбы?
"Но не запутаться бы совсем… — подумал Джантар, ощутив себя как бы колышущимся на волнах моря времени или информации, отчаянно хватаясь за некие ускользающие мысленные нити. — Высшие духи, "люди дальних миров", теперь вот — фархелемцы из будущего… И это — когда действительно идёт борьба за сам наш мир…"
— То есть… им уже известна вся наша дальнейшая жизнь? — вдруг спросил Донот. — И… этот отрезок — от нашей до их современности — уже всё-таки предопределён? Или как?..
И вновь окружающие звуки словно поглотило какой-то волной — и все умолкли, постепенно осмысливая сказанное… Ведь это означало… что люди из будущего — спасая свой мир, своё уже сложившееся (там, для них, но пока ещё не здесь, в 7842 году) прошлое — фактически решают и их личные судьбы!.. И главное — уже заранее знают, как они должны решиться! И… даже не только их — или всех нынешних людей — а и судьбы ещё не родившихся поколений, чьи жизненные пути укладывались в промежутке между "здешней" и "той" современностью!..
И… что теперь будет? Неужели все эти судьбы — отныне и пойдут по безальтернативному, единственно возможному пути, который с победой тех будущих людей становится их уже состоявшейся историей? Или… ещё возможно их поражение в этой битве? И тогда… для них с этим может исчезнуть их прошлое? Но как же тогда они сами? И что ждёт нынешних людей — здесь, в 7842 году?..
Нет — а если даже и победа? И с этим — застывшее, закристаллизовавшееся будущее многих поколений? Будущее, в котором уже ничего не изменить — а значит, и нет места надеждам, поискам, сомнениям? Всему, что составляет суть и смысл жизни разумного существа? Лишь полная неизбежность уже свершившихся событий — и никакой свободы воли? И у целых поколений отныне — лишь иллюзия самостоятельных решений и действий? И таким образом… реальностью становится то, чего больше всего боялись в ночных интернатских поисках — жёсткая абсолютная предопредёленность, и оттого — абсолютная бессмысленность и полная безнадёжность существования тех, за кого уже исходно всё решили другие?..