— И даже — других небесных тел, — добавил Герм. — Разве что — через свой астрал или иные миры смогут узнать о них. А так — даже страшно представить эту их самозамкнутость в своём мире. Хотя какие-то биоритмы должны быть и у них. Во всяком случае — понятия дня и ночи…
— Если — не вечный день при синхронном вращении, когда сутки равны году, — ответил Итагаро. — А на обратной стороне — такая же вечная ночь. И только циркуляция атмосферы и общий парниковый эффект не допускают её полного вымораживания. Но уж там-то — разумным, похоже, придётся труднее всего. И пока другие цивилизации не откроют им истинные масштабы Вселенной — они даже не смогут представить её как реальность…
— Но и какой это будет для них шок, — добавила Фиар. — Крушение всей картины Мироздания, сложившейся издревле…
— И мы так думали применительно к нашему миру, — напомнил Ратона. — Высшие цивилизации опасаются шока при попытке открыть что-то всем нам сразу — и ищут способных воспринять. И те уже сами становятся тайнознающими, посвящёнными — которые не могут сказать это всем…
— Да, так нам казалось, — подтвердил Донот. — Хотя что-то явно не так…
— Конечно, не так! — согласился Талир. — Разве эти "традиционные верования" — сами по себе не шок? Тем более — когда их происхождение приписывается высшему разуму? Не лучше ли прямо объяснить нашему человечеству всё как есть?
— И вот, казалось бы — самый естественный порыв. Открыть всем правду… — задумалась Фиар. — Хотя… откуда известно: что иной разум воспримет как зло, а что — как добро? Вдруг те на самом деле — вовсе не из страха выполняют программу, которая, как кажется другим, подавила их волю? А просто… например, у них — как и у общественных членистых Фархелема! — некое распределение ролей разных особей, но это — уже в разумном обществе? Одни — в основном для продолжения рода, другие — строительства городов, третьи — обороны, четвёртые — добывания корма… Но при этом — никто не универсален, не может заменить другого — и сами их организмы устроены в чём-то по-разному! Жить могут — только сообща, единой колонией… И представьте: что будет, если кто-то захочет даровать им свободу в нашем понимании! А ведь ни из чего не следует, что такие существа не могут достичь высот технического интеллекта!..
— Так… у них и звездолёт — представляет собой такую колонию? — переспросил Герм. — И как и в чём они поймут нас? Тем более — вспомни гипотезу, что наши, фархелемские общественные членистые лишь в плотном мире проявляются как отдельные организмы — а их духовная, энергетическая сущность едина у целой колонии! То есть — как бы множество тел какой-то одной души! Правда — и не более, чем гипотеза, к тому же древняя…
— Даже не знаю, что сказать, — с сомнением начал Ратона. — Хотя в фантастике было всякое: разумные жители морских глубин, искусственных орбитальных городов, цивилизации машин, восставших против людей и заселивших безатмосферные планеты, даже — разумные космические облака. Но такое…
— Да, об иных биоритмах рассуждать проще, — согласился Герм. — А тут — уже иные понятия о самой личности. Даже в сравнении с Иорарой… Тем более — где и биоритмы те же, что у нас…
— Вот именно — один раз уже споткнулись, — ответил Лартаяу. — Вместо контакта — полное взаимное отвращение. И опять — будто одни в каких-то своих пределах… То, что узнали — чуть ли не убило саму мечту о контакте. И даже — как будто понятно, почему это скрывали. Хотя не раскрыть тайну — была бы катастрофа… Но видите — как мы не знали, что может нас смутить в ином разуме! Ну, то есть не нас, каймирцев — фархелемцев вообще. К чему мы были не готовы… А сейчас… Слушайте — нам хоть верится, что мы встретим иной разум? И теперь уже — такой, что нас поймёт?
— Верится ли мне? — задумался Джантар. — Даже не знаю… Когда тут и так уже трудно понять, во что верить…