— Так — приговор "суда по делам несовершеннолетних", — напомнил Лартаяу. — Такое применение нашли современной технике. Сигнальные браслеты, связаны с компьютером в полиции… И уж не то, что мимо них ничего не наденешь, чтобы не прервать связь фотоэлементов — надо cмoтрeть, чтобы между ними случайно что-то не оказалось. Правда, хоть водонепроницаемые, и на саму воду не реагируют, плавать можно… Но вообще — попробуй пойми логику этих новых судов! Могут же назначить — и домашний арест с таким браслетом на руке, или — там же, в зале суда, наденут на щиколотки планку, которая даже не сгибается — и ходи с ней два или три месяца! И одежду всё это время не снять, а стирать — так прямо на себе… Или — сам должен являться в такое-то время в полиняю, чтобы получать по 20 ударов… Они же как рассуждают: только взрослые могут что-то понять, и их, если наказывать, то достойно, а детей — опозорить, унизить. И если для взрослых всё чётко оговорено в законе — детям могут придумать что угодно, лишь бы потом остался здоров и полноценен как взрослый. Хотя иногда и позора никакого, одно неудобство — но иногда…
— А надолго всё-таки? — спросил Герм. — И за что конкретно?
— Думаешь, понимаю? Не было же ничего особенного… Просто мои "опекуны" смотрели передачу с излияниями какого-то "уважаемого человека" о его собственном детстве — и поняли всё буквально. А что ты хочешь — психически нездоровые люди! И снарядили в школу — так, как тот полвека назад ходил в свою, деревенскую… А я с отчаяния решил: ну, и пойду как есть — хоть привлеку внимание, заставлю задуматься о моём положении в такой семье! А учителя только страшно оскорбились, зато ученики подняли дикий восторг — и вот… Но и то верно — повезло, если сравнить, что бывает с другими. А надолго ли… До совершеннолетия, — всё так же спокойно добавил Лартаяу. — Формально — до окончания школы, фактически — до 20 лет. Во столько оценили мой "грех"… А что? Ты бы предпочёл: зимой — как я, в рубашке с набедренной повязкой, или летом — как ты сейчас?.. Но сам — не рискуй, — тут же предупредил Лартаяу. — Неизвестно же — что и как поймут. Ещё могут — и гипнотически закодировать от какого-то порока, и сделать татуировку, к каким частям тела применять "меры физического воздействия", чтобы не испытывал патологического наслаждения, или — те же кандалы, планки, розги… А эти аресты на несколько суток — откуда почти все возвращаются психически сломленными? Кран в задний проход, и всё такое… Сам понимаешь, в какое время живём. Агония цивилизации, конец ресурсов, все пороки вылезли наружу… А нам надо жить — и искать выход. Это пусть взрослые думают, что мы снимаем своё достоинство вместе с одеждой… Подождите… — Лартаяу умолк, прислушавшись — и Джантар услышал далёкий, но явно приближающийся по набережной рокот мотора, заставивший насторожиться и его…
…— Но у меня — водонепроницаемые браслеты, — спокойно и с достоинством ответил Лартаяу. — А так — что мы нарушаем? Мы все — на особом режиме…
— Нет, кто позволил вам находиться здесь? — гаркнул полицейский — и, подскочив к Лартаяу, так рванул за руку, что он едва не упал — а сумка, отлетев в сторону, с не оставляющим никаких надежд звоном ударилась о парапет. — Сейчас, когда все школы отправляются на трудовые отработки? Вы думали — одни такие умные, да? Чтобы не работать и не учиться, как другие? Куда их теперь? — повернулся он к другому, стоявшему у фургона на набережной.
— Куда и всех, — распорядился тот. — Проверять, чем больны на самом деле. Посмотрим, как заговорите, когда вам начнут что-то вырезать…
— Он разбил камеру… — едва слышно, сведёнными судорогой губами, прошептал Герм. — Спасти бы хоть саму запись…
— Ты что там шепчешь? — третий полицейский наотмашь ударил Герма по лицу — и сразу, не дав упасть, нанёс удар коленом в промежность. Герм, согнувшись, коротко вскрикнул и повалился на прибрежную гальку. — Быстро тащите всех внутрь!
"А мы сомневались… — пронеслось в потрясённом сознании Джантара. — Когда надо не убеждать, не уговаривать — убивать! А что теперь?.."
(Опасное смешение ветвей! Срочный поиск новой точки ветвления на прежнем стволе.)
…—Значит, всё… — горестно произнёс Минакри, едва Фиар погасила фонарик, и лишь приоткрытая щель люка слабо рассеивала тьму подвала. — Теперь между школой а армией — малейшего промежутка не оставили. И велосипеды конфисковали — хотя члены банд носятся на моторных лодках, и никто не спросит их, где берут топливо. И записи по своим интересам — имеют на чём сделать. А ты попробуй купить в торговом центре хоть что-то без взрослых! Боятся, что из всего станем делать бомбы или ножи… Сами объели планету — и ещё трепыхаются, хотят что-то кому-то доказать: кто больше имеет… Готовы рваться к личному достатку чуть не по головам друг друга… Опутали всё уголовными взаимоотношениями, каждый на своей работе что-то должен какой-то банде, вынужден нарушать закон, что-то нечестно оформлять, доставать — рискуя потерять работу, честь, здоровье, жизнь… а виноваты мы? В общем — какой выход, кроме подполья, нам остаётся?