Ну а сейчас, главное было — не подпустить крабов к дриаде. Зеленоволосая девчушка пришлась магу по душе и он не хотел, чтобы с ней приключилось несчастье, да и как учитель магии природы Лиа его более, чем устраивала.
Хрусь!
Один из крабов резво бросился Алексею в ноги и получил пинок в морду. Тут же сбоку на него бросился еще один краб, угрожающе щелкая здоровенными клешнями, и еще двое бочком-бочком метнулись к дриаде с копейщиком.
— Твари, — буркнул Алексей, преграждая путь остальным. — Ууу, рачьё!
Хорошо хоть Лиа уверенно держала в корневом плену шестерых крабов и пыталась оплести седьмого.
За спиной раздалось хэканье Гнития и глухой хруст раскалываемых хитиновых панцирей.
— Все, я пуст! — хмуро крикнул воин. — Всю ци на них спустил! Энергии на один удар!
— Зыбучий песок сможешь? — уточнил Алексей ловким пинком ломая лапы темно-коричневому крабу.
— Это ж крабы! — возразил мастер копья. — Им что песок, что опушка!
— Ну тогда побереги свою ци, — Алексей, с неожиданностью для грузной фигуры голема ловкостью, дотянулся до осторожного приспешника Флектора, и схватил его за левую клешню. — Почти справились!
Схваченный краб неожиданно больно вцепился ему в ногу и Алексею пришлось сначала оторвать ему клешни и только потом вскрыть грязный шипастый панцирь.
— Повезло вам, членистоногие, — доверительно сообщил оставшимся на ногах крабам Алексей. — Был бы тут Николаич с Олежей, они бы вас голыми руками разорвали. Под пиво… Хоть и не пьют, — невпопад добавил маг.
За оставшимися крабами пришлось побегать.
Хрусь!
Клац!
Хрусь!
Под конец, когда в живых на заляпанной грязью поляне остались лишь двое приспешников, Алексей не выдержал и избавился от каменной брони. Нести на себе дополнительный груз в центнер весом оказалось для него тем еще испытанием. Покопавшись в Инвентаре, он нашел с десяток склянок с кислотой и помог Гнитию добить химер.
Когда все, наконец-то, было закончено, Алексей с трудом волоча ноги дошел до валяющейся на земле сумки, из которой выглядывали Четки и, достав черно-белый артефакт, перекинул его через плечо, сразу же почувствовав прилив сил. После чего бережно вытянул из сумки бумажный сверток из плотной бумаги.
Ему не нужно было его разворачивать, чтобы понять — «Боги Порога» вернулись к своему хозяину.
— Привал, ребята, — устало протянул Алексей, вытаскивая из Инвентаря два персика. — Отдохнем, и в горы.
Перед магом встал непростой выбор — восстановить силы персиком, но на неопределенное время остаться без доступа к артефактам, или садиться в многочасовую медитацию, чтобы восстановить свой резервуар.
В первом случае он лишал себя серьезных преимуществ, даруемых артефактами. Причем, судя по ускоряющимся событиям, вряд ли ему удастся посидеть и помедитировать. Во втором случае он выигрывал время. Для оставшихся в Академии преподов. Для разбросанных по всей Академии студиозов.
«Ну прилечу я такой в Академию без артефактов, помогу справиться с парочкой Ксуров и все? Без Чернильницы моей маны хватит на пару стычек — не более. Может пара часов спасти жизни? Может, но… Стоп! Если я починю систему телепортов, то студиозы валом повалят в Академию — прямо в распростертые объятья ксуров! И лягут там все до единого… Значит решено. Сначала медитация, потом — все остальное!».
Из задумчивости его вырвал ленивый вопрос Гнития:
— Что дальше-то? — воин успешно делал вид, что его ни коем образом не интересуют «пушистые яблоки», которые Алексей, задумавшись, крутил в руке.
— Дальше? — прищурился Алексей, всматриваясь в ауру воина. — Покараульте пару часиков. Мне надо помедитировать. И на вот, — он бросил оба персика копейщику. — Восстановите с дриадой силы.
Гнитий обрадовано крякнул, и, протянув один фрукт девушке, с удовольствием впился зубами в плод.
«Вот и ладушки, — подумал Алексей, который, как ни всматривался, не разглядел в ауре воина предательства или гнили. — А я побуду наедине с природой».
Настроившись на дыхание Леса, Алексей медленно потянулся сознанием в центр гигантской дубравы. Туда, где по его ощущениям билось сердце Леса — Древо.
Сила Леса вливалась в него с каждым порывом ветра, с каждым дыханием земли, с каждым запахом разнообразных растений. Он с удовольствием растворялся в ней, купаясь и окунаясь с головой. Свежесть и аромат лесного разнотравья приятно холодили душу, навечно поселившись под сердцем.