– Чего ты хочешь? – прорычал я, чувствуя, как теряю контроль над собой.
– Я уже сказал – ты будешь работать на нас. Поверь, когда имеешь доступ в систему безопасности всей планеты, создать нового человека, будто он все это время существовал – плевое дело. Дорогое, но все же плевое.
– И как же именно я должен работать?
– Видишь ли, Рик, наша работа сопряжена с большим риском. И порой приходится идти на вот такие вот сделки. Мы тебе – жизнь, ты нам – служение. В чем конкретно будут твои задачи – узнаешь после того, как согласишься.
– И что помешает вам все равно прикончить меня в любой момент?
– А это уже будет зависеть только от тебя. Если тебя вдруг поймают – ты умрешь раньше, чем сможешь что-либо рассказать. Но если с твоей стороны не будет попыток связаться с Властями без нашего на то приказа, твоя сестра останется жить. Она даже и не узнает, что ты на самом деле не умер, – хохотнул он. – Хотя, после подписи разрешения на эвтаназию, думаю, ей лучше и не знать, что ты остался жив, верно? Одно дело верить, что ты сделала доброе дело, избавив брата от мучений – совсем другое, смотреть ему после этого в глаза.
Что ж, в этом, надо признать, он прав. Пусть Стелла считает меня мертвым. Так для нее будет лучше. По крайней мере, сможет прожить свободную и долгую жизнь.
– Я хочу увидеть свое тело.
– Нет ничего проще. Система, подключить зрение.
Белый свет приобрел очертания медицинской лаборатории. Надо мной завис какой-то аппарат, чьи многочисленные трубки присосались к телу, несколько электродов тянулись к груди и вискам.
– Всего лишь анализаторы, не беспокойся, – Мартин стоял рядом со мной.
Темные волосы, смуглое лицо. По нему нельзя было сказать, что этот человек – олицетворенное зло, скорее, встреть такого, на ум приходят мирные и вполне адекватные эпитеты.
Простой костюм, белая рубашка со стоячим воротником, черный галстук. Выглаженные брюки с аккуратными стрелками, ухоженные ногти, золотые часы на левом запястье. Ни дать, ни взять – обычный человек, заботящийся о внешнем виде.
Невольно скосил глаза на себя. И замер, разглядывая безжизненно лежащие обрубки. Грубые шрамы, торчащие нитки – меня словно зашивал мясник, а не профессиональный врач. Хотя, думаю, там было не так уж и много времени, чтобы делать все аккуратно, мне жизнь пытались спасти, а не кружок вышивания устраивать.
Подавив ком в горле, попробовал пошевелить укороченными конечностями. В голове не укладывалось, что теперь я – такой. Словно все было продолжением игры с заниженным восприятием.
Это не мое тело, подумал я, стараясь не впускать упорно повторяющуюся мысль об инвалидности. Это не я, это просто какой-то кусок мяса.
К сожалению, шрамы на бедрах, доставшиеся еще с детства, убеждали в обратном. В шестнадцать я, как и большинство подростков, выражал свой протест против общества, выступая на одной из многочисленных площадей против беспредела Властей.
Как сейчас помню короткий полет с каменного парапета на кованный забор. Повезло, не пропорол бедренную артерию, иначе это было бы последний, что сделал в своей жизни.
– Зачем пришивать мне руки, если вы можете создать мне новое тело? – спросил сиплым голосом, едва разлепив губы.
– Доверие, Рик, доверие, – многозначительно улыбнулся Мартин. – Биомеханические протезы относительно дешевы. Сам понимаешь, давать тебе тело сразу – слишком расточительно. Мы еще не до конца будем уверены в твоей преданности.
– А как убедитесь? – уточнил я, опуская голову на подушку – шея очень быстро устала, по всему телу прошла слабая судорога, начался жар. – Мне становится хуже?
– Мои, как ты выразился, сотрудники, не зря назвали тебя мясом, Рик. Ты в действительности умираешь, – с сочувствием протянул он.
Я усмехнулся, пока тело не начала бить дрожь. По телу заструился ледяной пот. Что-то явно пошло не так. Не похоже это на последствия приближающейся смерти.
– Тогда и руки мне не помогут. К чему эта пляска, Мартин? Чего ты хочешь? Зачем тебе мое согласие? – говорить становилось все сложнее, зубы лязгали, меня знобило.
Мартин поджал губы и сел в кресло, стоящее рядом. С печалью взглянув на меня, опустил пальцы на обрубок руки и взглянул в глаза.
– Я хочу, чтобы ты осознал всю прелесть своего положения, Рик, – он взмахнул левой рукой, поворачивая циферблат часов к себе. – У тебя осталось примерно минут десять, Ричард. Если не согласишься – потом уже будет слишком поздно.
– Что мешает просто спасти меня и выставить счет?
– О, не расстраивай меня, – с театральным разочарованием покачивая головой, почти пропел он. – Оказанная услуга ничего не стоит, ты знаешь это не лучше меня, верно? Как было с Кристиной, кажется, так ее звали?