В то время как на мосту продолжались отчаянные попытки спасения раненых, Сассон находился в своем танке возле музея Рокфеллера. Неожиданно он услыхал окрик: «Ради Бога, поехали, спустимся вниз. Там на мосту все горит. Ребята наши там пропадают. Помоги спасти их!».
Сассон двинулся в сторону моста и как только миновал Львиные Ворота попал под огонь. Он слышал, как сотни пуль клюют броню машины («тук-тук-тук- тук-тук»). По дороге ему повстречались ожидавшие его, как всемогущего Бога-избавителя, разведчики. «Вам удалось уже кого-нибудь вытащить?»- прокричал он. «Еще нескольких надо спасти», — прозвучал ответ.
Сассон спустился к въезду на мост и начал стрелять из пушки по Стене. После первых же выстрелов стало ясно, что и эта попытка обречена на неудачу. Позиция на Стене, доминировавшая над мостом, была так надежно укреплена, что заставить ее замолчать было невозможно. Выстрелы танка только привели к усиленному ответному огню, к которому присоеди-нились и позиции по другую сторону моста. Хлынул ливень пуль, мин, снарядов. Пушка танка захлебнулась и прекратила огонь, а сам танк теперь разделил участь тех, кто был зажат в огненные тиски на мосту, мосту.
Сассон решил тотчас же вывести танк в мертвое пространство, чтобы через несколько минут повторить попытку, надеясь, что, пока он обстреливал Стену, разведчики сумели кого-нибудь вынести. После второй попытки на гусеницы залез разведчик: «Послушай. дважды ты спускался вниз. а мы не смогли никого вытащить. Въезжай на мост и остановись. Подучится вроде стенки. За нею мы и спасем ребят».
Это было опять одно из вечных недоразумений между танкистами и пехотой, которая почему-то полагает, будто стальная коробка танка заговорена от любого огня.
Сассон вскипел: «Что, мой танк гроб, что ли?!». У него не было времени растолковывать; ни один танкист в здравом уме и твердой памяти, зная, что танк невозможно развернуть, если не иметь по крайней мере десять метров для маневра, не погонит машину и не поставит ее поперек моста, чтобы намертво закупорить самого себя под огнем и уже никогда не тронуться с места.
— Ладно, — сказал он разведчику. — Я снова спущусь к мосту, но не полезу на него, чтобы там и остаться. Пробуйте спасти ребят под моим прикрытием.
Сассон спустился в третий раз и снова повел обстрел Стены, как вдруг послышалось завывание, и, как коршун из поднебесья, сверху спикировал противотанковый снаряд и разорвался рядом с машиной.
Сассон врубил задний ход, пропустив вперед два танка, которые тоже явились помочь в спасении раненых.
Когда он возвратился наверх к товарищам-танкистам, ожидавшим его у музея Рокфеллера, те бросились его обнимать. «Мы думали. — говорили они, — что тебя уже нет в живых».
Никто еще не знал, что же стряслось с их командиром Рафи. (Когда через несколько часов он возник перед ними бредущий со своим экипажем, им показалось, что к ним приближаются призраки, посланцы иного мира).
Моти, находившегося в это время в музее Рокфеллера, буквально захлестывало сообщениями об осложнениях на злополучном мосту. Го былитруднейшие минуты с начала войны: сначала ему доложили, что'на мосту застряли танки; затем, что их ошибка повторена разведчиками, тоже угодившими в западню. Мало того, стало известно, что командир танкового отряда отбился от своих и исчез.
Моти реагировал на эти известия десятками приказов, чтобы укрепить разваливающиеся подразделения и позаботиться о спасении людей. Необходимо было также продумать и ночную атаку на Августу, пока сорвавшуюся из-за трагических событий на мосту. Это наступление откладывалось с самого утра уже много раз и по разным причинам. Для Моти было несомненно, что ночью он должен атаковать, чего бы это ни стоило.
Через несколько минут Моти получил новое сообщение от командования Центральным сектором о том, что колонна иорданских «паттонов» приближается к расположению легиона на Августе. Моти тотчас взял микрофон и запросит разговор с генералом Наркисом.
— Данные о «паттонах» достоверны? — спросил он.
— Согласно имеющейся у нас информации — да! — ответил генерал.
— В таком случае предлагаю прекратить атаку на гряду и организовать оборону для отражения танков, — сказал Моти. — Нельзя, чтобы полк вышел наверх и оказался вовлеченным в ночной бой с танками на незнакомой местности. Считаю необходимым также эвакуировать крайние дома, обращенные к гряде. Если танки начнут на рассвете обстрел, лучше, чтобы там не было никого из солдат».