У з и: «Здесь точка 8/9. Кто говорит? Моти? Прием».
Моти: «Говорит точка 7. Возле мечети Омара. Поблизости от Стены».
Узи: «Моти, ты неподражаем на фоне мечети Омара! Я сейчас же выезжаю к Львиным Воротам. Порядок! Точка».
Танковая колонна не могла пройти через узкий проем Львиных Ворот и была вынуждена перед ним остановиться. Из-за колонны выбегали, спеша к Воротам, парашютисты Замуша. То и дело раздавались гулкие взрывы снарядов, перекрывавшие голоса солдат («Трах! Трах! Бум-м! Бум-м! Тра-ах!).
Моти в это время связался с Замушем и предложил ему в темпе двигаться в сторону Храмовой горы. Его слова подстегнули парашютистов, так и ринувшихся в Ворота. Но и им пришлось остановиться перед нагромождением камней, преградившим дорогу штурмовым бронетранспортерам. Замуш вызвал один из стоявших перед Воротами танков, чтобы тот пробил проход. Как только танк выутюжил проход, броневики юркнули в него и проникли в Старый город. Они остановились возле Виа Долороза, загородив вход в нее.
В это время парашютисты Замуша находились уже около Ворот Племен и отсюда как одержимые бросились со всех ног к Храмовой горе — порогу заветной цели: Стены Плача. Десятки мужественных ле-' гионеров, забаррикадировавшихся в мечети Эль-Акса, встретили парашютистов огнем. Но их усилий не хватило, чтобы остановить победителей, несущихся как шквал, сметающий на своем пути все.
На обочине дороги парашютисты увидели брошенный военный лагерь с палатками, джипами, лендрове- рами и полевой кухней, которая еще дымилась. Все это осталось позади — ряды бегущих солдат уже затопили начало 150-метровой тропы между Воротами Племен и Храмовой площадью и хлынули вперед среди вековых сосен и маслин к ступеням, ведущим к мечети Омара.
«Огромное возбуждение! — вскоре записывал в свой блокнот репортер газеты «Бамахане». — И сейчас еще не хватает дыхания и стучит в висках. Всем нам кажется, будто мы витаем во сне. Никто еще не может поверить, что до Западной стены — считанные метры».
Уничтожение грузовика устранило последнее препятствие на пути к Стене. Сумасшедший бег продолжался, но одновременно в сердцах у многих зародилось какое-то странное беспокойство. «Западной стены я до того ни разу не видел, — рассказывал вскоре один из взволнованных победителей. — Не видели ее и большинство ребят: все молодые. Но вот мы туда ринулись… и я не знаю как… трудно описать… бежим вперед, а дороги к Стене не знаем… Бежали как слепые… И напал на меня какой-то великий страх… самый сильный в тот день… что не на й д у…».
Первыми заметили Стену Замуш и Мойше, которые знали приблизительно направление, но не само место. Они блуждали в лабиринте тупичков и переулков, лестниц и переходов квартала Муграби, пока в одном из двориков не встретили женщину-арабку. Вид обступивших ее солдат так напугал женщину, что у нее отнялся язык. Все усилия выудить у нее что-нибудь насчет местонахождения Стены ни к чему не привели. Оставив ее в покое, Замуш и Мойше выбежали на улицу и вскоре наткнулись на старика араба, который, к их удивлению, разговаривал на иврите. Старик понял, чего они хотят, и ввел их в узкий двор, указав на видневшуюся в конце дворика крышу высокого дома. Как одержимые, оба помчались вперед и начали карабкаться на лестницы и стены, ведущие на крышу. Когда, задыхаясь от усилий^ наконец взобрались на нее, то напротив открылась Стена, бесконечно одинокая и совершенно заброшенная вот уже двадцать лет; та самая Западная стена, которой через считанные часы суждено было превратиться из символа поражения, тоски и плача в символ обновления, освобождения и великой победы.
«Вдруг увидеть Стену Плача, — говорит один из парашютистов, — это было как сон… Не мог поверить, что это правда… а не обман зрения…».
Легенда рассказывает: когда молодые жрецы увидели, что Храм неизбежно гибнет в огне, они взяли ключ от него и взошли на кровлю здания. Там обратили они свои лица к Всевышнему и метнули ключи от Дома Его к небесам. Затем бросились в огонь, пожиравший Храм. В этот миг в небе появилась длань и приняла брошенные ключи.
В среду 27 ияра 5727 года парашютисты, увидав Стену, испытали чувство, будто им возвращены ключи и они их держат в своих руках. Держат крепко.
Замуш извлек флаг, полученный перед боем от семьи Кохен, флаг, вынесенный девятнадцать лет назад из покинутого еврейского квартала старой госпожей Кохен. Прошло менее трех дней с того момента, как, свернув полотнище, он спрятал его у себя на груди, но ему казалось, что с тех пор прошло три века. Дрожащими от волнения руками он расправил флаг и двинулся по крыше к месту, где к ней примыкал край Стены. Рядом шагали заместитель комбрига Мойше и несколько парашютистов. Когда добрались до железной решетки, укрепленной на верхе Стены, Замуш прошел вперед и привязал флаг к двум вертикальным стержням. Неожиданно подувший летний ветер подхватил полотнище флага и поднял его ввысь.