Александр Самсонов в 1987 году первым из советских военных историков возложил вину за весенне-летнее отступление 1942 года на Сталина: «…Тогда наше отступление на Юго-Западном направлении, к Волге и на Кавказ, уже тем более не было неизбежным. Но Сталин – опять Сталин! – посчитал, что гитлеровские войска главный удар нанесут на Западном направлении, как это было в 1941 году; соответственно были расположены и наши резервы. Вермахт между тем начал наступление на Юго-Западном направлении и прорвал оборону». И этим приказом Сталин перекладывал свою вину и свою некомпетентность на других. Усиление произвола и жестокости, политического гнета было призвано возместить эту некомпетентность. А между тем современная война немыслима без инициативы командиров всех уровней.
Вина за падение Ростова открыто возлагалась на «трусов и паникеров», без сопротивления сдавших город. Но с военной точки зрения чрезвычайно сомнительно, чтобы в той обстановке можно было бы оборонять город более или менее длительное время. Всякая попытка сделать из Ростова второй Севастополь могла кончиться лишь окружением, а это повлекло бы за собой напрасную гибель или пленение многих тысяч очень нужных людей – это во-первых. А во-вторых, в воспоминаниях генерала армии С. М. Штеменко, всю войну проработавшего в Генштабе, черным по белому записано: «Южному фронту во избежание окружения Ставка (то есть – Сталин. – Ред.) приказала оставить Ростов».
29 июля
Советское военное руководство понимало, что на степных просторах остановить танковые группы противника будет крайне сложно. Единственно возможным решением в такой обстановке было, сохраняя порядок, с боями отходить к рекам Кубань и Терек и изматывать противника в оборонительных боях. В районах Нальчика и Грозного началось сооружение укрепрайонов. Из состава фронта туда были направлены 9-я и 24-я армии. 51-я армия была передана в состав Сталинградского фронта. Все эти меры были призваны улучшить управление фронтом, который растянулся почти на тысячу километров. Одновременно войска Закавказского фронта получили задачу занять и подготовить к обороне подступы к Кавказскому хребту с севера.
Маршал Буденный приказал армиям Донской группы прекратить отступление, перейти к обороне, а с утра 30 июля силами левофланговых частей 51-й армии и двух едва поспевавших к сроку резервных танковых бригад нанести контрудар в направлении на Николаевскую, Константиновскую.
Руководство группой войск, наносивших контрудар, возлагалось на генерал-майора Б. А. Погребова. К исходу 29 июля 115-я кавалерийская дивизия и 135-я танковая бригада заняли исходное положение для наступления в районе Большой и Малой Мартыновки. Время начала атаки было назначено на 7:00 следующего дня…
30 июля
За несколько минут до советского наступления в Большую Мартыновку ворвались танки 40-го корпуса. Они разметали имевшиеся у генерала Погребова подразделения и его штаб, обезглавив управление войсками группы, которая так и не успела перейти в наступление. Противник, развивая наступление соединениями 1-й и 4-й танковых армий на ставропольском направлении, к исходу 30 июля продвинулся на глубину до 120 километров и вынудил 37-ю армию начать отход в направлении Ворошиловска. К вечеру войска 51-й советской армии оказались отрезанными от основных сил фронта, разрыв составил около 65 километров. Связь между штабом армии и штабами группы и фронта нарушилась. Столь же легко противник разрезал фронт на стыке 37-й и 12-й армий.
Командующий Северо-Кавказским фронтом приказал войскам 18-й армии 30 июля нанести контрудар и во взаимодействии с 12-й армией и 17-м казачьим корпусом, который должен был наступать на Батайск, восстановить положение на Дону. Штабу 56-й армии предписывалось отойти за Кубань и организовать оборону по южному берегу реки и на Краснодарском обводе. Однако командование 18-й армии было не в состоянии управлять своими войсками, а 17-й кавкорпус получил приказ штаба фронта с большим опозданием: контрудар не состоялся. Армия Камкова продолжала беспорядочно отходить. Положение войск Приморской группы стремительно ухудшалось.
31 июля
Посчитав, что советский фронт на кавказском направлении окончательно развален, Гитлер принял решение перебросить под Сталинград всю 4-ю танковую армию генерал-полковника Гота. На кавказском направлении был оставлен лишь один танковый корпус из 4-й армии. Этот маневр значительно ослабил наступательный потенциал группы армий «А», но превосходство немецких войск в технике оставалось огромным. Предвкушая скорую победу на Кавказском фронте, Гитлер создал специальные картели для восстановления и дальнейшей разработки месторождений советской нефти. Среди немецких компаний распределялись концессии на право добычи сырья, а авиации запрещалось бомбить нефтеносные районы.