— Удачная охота? — осведомился Россек, и широкая улыбка расколола его скуластое, покрытое татуировками лицо.
— Доставь меня обратно в Этт, — пробормотал Грейлок, рухнув на металлический пол, когда кэрлы в кабине пилота прибавили мощности в форсунках.
Да, охота выдалась удачной.
Десантный корабль летел на северо-восток, петляя меж высоченными пиками. Плато Асахейм располагалось в нескольких тысячах метров над уровнем моря. Даже в лежавших ниже долинах воздух был слишком разрежен, чтобы смертные могли дышать без масок. Впереди громоздились одна на другую молодые горы, ряды закованного в лед камня вздымались все выше и круче. Двигатели взвыли, вознося корабль.
Грейлок стоял на краю открытой платформы. Он чувствовал, как замерзает кровь на лице. Он был почти полностью обнажен и знал, что холод скоро завладеет его телом, но все равно оставался здесь, позволив ледяному воздуху трепать гриву белоснежных волос.
— Так что ему нужно? — спросил он наконец, без труда балансируя при резких виражах флаера.
Россек пожал плечами:
— Ярлы собрались в зале. Случилось что-то серьезное.
Грейлок заворчал, качая головой. Состояние после схлынувшего удовольствия от убийства было сродни наркоманской ломке. Ярл был злым и неразговорчивым.
Два воина на платформе казались совершенно разными. Россек был рыжеволосым, бородатым гигантом с крупным лицом. Плоский сломанный нос и шея с мышцами-канатами. По левой щеке змеилась татуировка в виде дракона, которая заканчивалась на виске, где из-под кожи выступали шесть металлических штифтов. В другом ордене они могли бы означать шесть столетий службы. Но Россек не был столь стар — ему просто нравились штифты в черепе.
Его лорд был слеплен из иного теста. Грейлок был строен и поджар, и его плоть туго обтягивала кости. Лицо волчьего лорда было вытянутым, как будто закаленным ледяными ветрами. Он был охотником до мозга костей, воплощением убийцы, быстрым и смертоносным. Даже его братья, Влка Фенрика, сверхчеловеческие воины Фенриса, чувствовали себя неуютно рядом с ним. Все в Этте признавали его мастерство в охоте, но не доверяли привычке впадать в задумчивость, как не доверяли его масти. Он был белым, с глазами цвета стали.
Словно призрак, говорили все. Словно снег на снегу.
— Все остальные тоже там? — спросил Грейлок, подставляя тело ветру. Он чувствовал, что обнаженные руки уже покрылись ледяной коркой.
— Три Великие роты еще за пределами этого мира, рота Къярлскара одна из них.
Грейлок кивнул. Железный Шлем долго собирал силы на Фенрисе, и бесконечные экспедиции, направленные на выслеживание его давнего врага, похоже, наконец закончились. Страстное желание Великого Волка отыскать Магнуса переросло в одержимость, ту самую, против которой однажды выступил Грейлок. В мире имелись тысячи врагов, на которых стоило охотиться, и многие из них предпочли бы встретить Волков лицом к лицу и сражаться, а не сбегать в эфир.
— Ну что же, посмотрим, — отозвался Грейлок, глядя на приближавшиеся горы, окутанные плотным туманом.
На горизонте показался невероятно высокий пик. Казалось, само ядро Фенриса пробилось через мантию, сформировав ужасающий, не имевший себе равных пик, коническую горную массу, взмывавшую в чернеющее небо. Сложенные из острых камней отвесные склоны были покрыты девственным снегом и блестели коркой древнего непотревоженного льда. Куда ни глянь, во все стороны громоздились вершины поменьше, теснясь к неровной линии горизонта в тени Великой горы, Плеча Всеотца, волда хамаррки, Мирового Хребта.
На далекой вершине сияли крошечные огни, сражаясь с густевшей тьмой разреженной атмосферы. Они обозначали обиталище Небесных Воинов, жилище полубогов, которое само было крошечной частью тела громадного пика. Жители этого места, кэрлы и космодесантники, называли его Эттом.
А для остальной галактики, питавшей благоговейный страх перед космодесантниками, обитель сынов Русса была Клыком.
Грейлок безучастно смотрел на приближавшиеся огни. К вершине летели и другие машины, по меньшей мере три. Железный Шлем стягивал все свои силы к домашнему очагу.
— Быть может, он наконец-то сдался, — промолвил ярл, глядя, как становились все ближе мерцавшие огоньки посадочной платформы. — Или я надеюсь на слишком многое?
— Клинок Вирма! Довольно тут химичить!
Одаин Стурмъярт шагнул в лабораториум, нетерпеливо отодвинул в сторону трэллов — творцов плоти. Громадный рунный жрец, закованный в украшенную символами броню, ударил посохом в пол, и по камню растеклись волны энергии.
Тар Арьяк Хральдир, обладатель Клинка Вирма, давшего ему это прозвище, неохотно оторвался от работы. В тусклом свете ламп его глаза казались глубокими янтарными озерами. Волчий жрец был раздражен, и его усталое и без того не отличавшееся красотой лицо искажала гримаса недовольства. Когда он громко выдохнул, обнажилась пара изогнутых клыков. Медленно, кривясь от боли в спине из-за долгого пребывания в согнутом положении, Клинок Вирма сел прямо.
— Явился, Громыхающий Костями, — съязвил он в ответ. — Знаешь, сейчас не самое подходящее время.
На металлическом столе перед ним длинными рядами выстроились пробирки с прозрачной жидкостью. Каждая была обозначена определенной руной. Некоторые стояли в одиночестве, другие соединялись с соседними при помощи микрофиламента. Третьи скреплялись нитями проводящего пластоволокна.
Клинок Вирма жестом прибавил освещения в зале. Потоки света залили облицованные белоснежной плиткой стерильные помещения, которые перетекали одно в другое, словно комнаты в подземелье. Взрывостойкие двери во внутренние комнаты захлопнулись, мимолетно показав картину жужжащего вокруг сверкающих центрифуг оборудования, постоянно показывавших все новые ряды экранов и стоявших вдоль стен емкостей в человеческий рост с прозрачной жидкостью. В них ютились некие черные тени, неподвижные и безмолвные.
— Да что ты говоришь, железная задница, — промолвил Стурмъярт, и его румяное лицо осветилось весельем. — Он сдерет с тебя кожу и пришьет туда, где ему ее не хватает. Я как раз пришел спасти тебя от этого.
Рунный жрец был сложен, как все Адептус Астартес, — крепкий, настоящая гора мускулов, широкоплечий и коренастый. У него была аугментика вокруг левого глаза, густая серебристая борода, жесткая и спутанная. Кости-талисманы свисали на цепях с нагрудника, расположенные так, чтобы точно направлять власть над стихиями. Расположение рун на броне могло показаться случайным, но ничего подобного, каждый вырез и насечка были сделаны после многих дней гадания и бросания костей. Его веселость тоже вводила в заблуждение — Стурмъярт был верховным рунным жрецом ордена и обладал ужасающей силой.
— Пусть попробует, — пробормотал Клинок Вирма, бросая последний взгляд на пробирки. Когда он отошел от длинного стола, контейнер со стальными инструментами с мягким щелчком закрылся. — И тогда вспомнит, кто вытащил его изо льда и нанес первые шрамы.
Громадный волчий жрец двигался бесшумно и медленно, размеры отнюдь не влияли на легкость его перемещений. Он был стар, и время наложило заметный отпечаток на его облик. Черные взлохмаченные волосы обрамляли длинное лицо, линии татуировки на коже со временем покрылись бурой коркой. Его кожа казалась такой же жесткой, как пласткрит, закаленная непогодой и выдубленная пятью столетиями непрерывных сражений. Но несмотря на возраст, глаза его до сих пор светились умом, а хватка отличалась силой. Угольно-черная, как и грива, броня была увешана древними костями и покрыта трещинами, плазменными ожогами и шрамами от клинков. Каждое движение дышало мощью, сдержанной древней силой, проверенной и закаленной пожарами войны.
Два жреца. Столь разные и непохожие.
Стурмъярт скептическим взглядом окинул ряды пробирок:
— Есть успехи?
— Ты никогда не понимал важности всего этого. Если уж я не сумел убедить тебя десяток лет назад, то не сделаю этого и сейчас, ведь ты успел постареть и поглупеть.