Еще одна пара присоединилась к ним — король бала с Марсель. Она томно двигалась с раздражающей отвлеченной улыбкой на губах, как будто смотрела в свое будущее, которое состояло сплошь из роз, и все без шипов. Она еще увидит, что брак совсем не то, но с Филиппом…
Он подошел и сел рядом с Кэтрин, предложил сигарету и поднес ей зажигалку.
— Вам не хочется потанцевать? — спросил он ее.
— Я давно не танцевала — вернее, пробовала танцевать один раз с Майклом Дином в Ницце, но мы не успели как следует разойтись. Когда-то я очень любила танцевать.
— Может быть, попробуете со мной?
— Нет, спасибо, — быстро сказала она.
— «Нет, спасибо» танцам или «нет, спасибо» мне? В его шутке звучала некоторая резкость.
Все-таки удивительно, думала Кэтрин, замечая дрожь своих пальцев, как быстро между ними возникает вражда даже среди людей, даже в такую ночь.
Она сделала попытку вернуть прежнее хорошее настроение.
— У меня нет желания танцевать. — И без паузы продолжала: — Иветта намного лучше выглядит, вам не кажется? Я никогда не видела ее такой оживленной.
Он сказал в ответ, с некоторой издевкой в тоне:
— Ах, так мы говорим об Иветте? Bien. Да, она выздоровела от этих псевдо-интеллектуалов и теперь приходит к выводу, что англичане надежные и сильные. Но вам нечего опасаться. Она не сможет отвлечь вашего кузена от вас. Она не захватчица по натуре.
Кэтрин молчала, и он спросил:
— Как сегодня Леон?
— Он был со своими друзьями, когда я вечером уезжала, и казался в прекрасном настроении. Но с ним что-то не в порядке, правда? Он нездоров?
— Нет. Здоровье у него прекрасное. Он беспокоится о том, чего не хочет обсуждать.
— Даже с вами — с мужчиной?
В голосе Филиппа послышалась недоброжелательность и усталость:
— У мужчин бывают некоторые проблемы в жизни, о которых невозможно рассказать другим. Вмешательство друзей в такие минуты становится бесцеремонностью.
— Это я понимаю. — Она смотрела на руку, стряхивающую пепел с сигареты. — Что же нам делать — выжидать в стороне?
— Круиз поможет. — Он твердо пальцем поднял ее подбородок и повернул голову Кэтрин так, чтобы она смотрела ему в глаза. — До тех пор будьте с ним ласковее. Никаких споров. И если он в плохом настроении, стерпите, как бы вы стерпели от своего отца.
Она отстранилась от него.
— Я привязана к Леону, — проговорила она.
— Из-за ребенка вы сразу начинаете спорить с ним. — Голос его изменился. — Я люблю детей; чем младше мои пациенты, тем благодарнее моя работа. Если бы не моя привязанность ко всем людям здесь, в этих краях, я бы стал работать в Ницце и специализировался бы как детский врач, потому что нет ничего прекраснее на свете, чем здоровый ребенок. В то же время ничего нет более тошнотворного, чем материнская любовь, которая изнеживает, балует, портит, делая из ребенка идола. Не возражайте, — с внезапным жестким огоньком добавил он. — Я не Леон!
— И именно поэтому, — ответила она, чувствуя внезапные тяжелые удары сердца, — вы не имеете права говорить со мной в таком тоне. Я делаю все, чтобы только не испортить Тимоти. Я думала, что вы это замечаете.
Он раздраженно щелкнул пальцами:
— Вы говорите одно, а делаете совсем другое. Вы влюблены в этого своего кузена ничуть не больше, чем в Майкла Дина, тем не менее вы решаете выйти за него замуж, чтобы Тимоти получил отца, который позволит вам продолжать воспитание ребенка в вашем духе. Я считаю, что это самая презренная причина для брака — выходить замуж за человека, чтобы… — он внезапно прервал свою речь и глубоко вздохнул. — Прошу прощения. Совершенно непростительно говорить с вами в таком духе, когда вы у меня в гостях. Когда я шел к вам, у меня не было такого намерения, уверяю вас. — Он загасил сигарету в пепельнице. — Танцевать кончили. Сейчас я пришлю к вам вашего кузена.
Он только что не щелкнул каблуками, делая ей полупоклон, и Кэтрин, все еще нервничая, смотрела ему вслед, когда он подошел к группе гостей, где была и Марсель. Он не пробыл с ними и минуты — подошла горничная с запиской в одной руке и докторским саквояжем в другой. Филипп пожал плечами, принял саквояж и что-то сказал присутствующим; те закивали в знак понимания. Он взял Марсель за локоть, и они вместе пошли к его машине, сели и уехали.
Стоя рядом с Кэтрин, Хью говорил ей:
— Пока мы танцевали, она мне рассказала о том человеке, с которым была помолвлена. Я ей сказал, что она просто безобразно поступила по отношению к нему, дотянув свой разрыв до кануна свадьбы. И знаешь, что она мне сказала? Она сказала, что в первый раз ей так прямо говорят об этом в лицо. Она сама так думала, но никто не сказал ей этого.