Я усмехнулся.
— Вот и посмотрим, будет ли этого достаточно нашему руководству.
Хаген аккуратно пришвартовал аэролодку, заглушил двигатель. Наступила почти оглушающая тишина после многочасового рева моторов. Я первым перебрался на причал и направился к Черкасову, протягивая руку для приветствия. Но подполковник только ухмыльнулся и с силой сжал меня в объятиях.
— Алексей Иоаннович! — негромко сказал он. — Живой, слава богу! Цел?
— Да что со мной сделается-то? — улыбнулся я и осторожно высвободился из стальной хватки подполковника.
Впрочем, случись со мной беда, полагаю, матушка бы лично переломала ему каждую из двухсот шести костей.
Отступив, я быстро и четко доложил обстановку. В этот момент Лева и Уваров вытащили Юрьевского на причал, а Безбородко помог людям Черкасова перенести пленника. Лева бросил обеспокоенный взгляд на наш ценный груз и повернулся к Черкасову:
— Ему срочно нужно в больницу. Лучше всего сразу же к Заболоцкому. Я подозреваю, что препарат, которым его накачивали с целью обезвредить, содержит аномальную энергию.
Я вытащил из кармана чудом сохранившийся мешок от капельницы и передал Черкасову.
— Накачивали вот этим. Нужен анализ.
Подполковник коротко кивнул и передал улику помощнику. Тот тут же упаковал мешок с остатками препарата в пластиковый пакет.
— Все сделаем, — коротко ответил Черкасов и махнул своим людям. — Здесь задерживаться нет смысла, едем сразу в Петербург. Заодно немного придете в себя по дороге.
Пленника аккуратно перенесли в микроавтобус, в котором виднелись два человека в белых халатах. Двери закрылись, машина тронулась с места, взяв курс на выезд из города. Автомобили сопровождения окружили микроавтобус.
Я повернулся к Черкасову:
— Что насчет нас? И еще… — Я кивнул на Эрика и Хагена. — Эти ребята нам помогли, им нужна защита. Хотя бы временное убежище. В Швеции на них будут вести охоту.
— Всё устроим. Даст Бог, быстро, — заверил Черкасов. — А пока — давайте-ка и вы по машинам. Помощников ваших отвезут куда следует, а нам с вами нужно пообщаться по дороге в столицу.
— Ага, — устало кивнул Лева.
Только сейчас я понял, насколько все вымотаны. Погони, бой, спасение, дорога… Напряжение последних суток навалилось каменной плитой. Я махнул ребятам:
— В машину, все.
Мы забрались в микроавтобус, последним вошел и закрыл дверь Черкасов. Машины плавно тронулись, догоняя кортеж с Юрьевским. Вскоре трасса унесла нас прочь от Гельсингфорса.
Я посмотрел на подполковника:
— Что будет дальше с Юрьевским? Куда его потом?
— Для начала полное медицинское обследование. А содержать его будут в Петропавловской крепости. Личное распоряжение великого князя Фёдора Николаевича.
Аполло присвистнул.
— В Петропавловке? Все настолько плохо?
— Он государственный преступник, который подозревается в организации нескольких покушений на членов императорской семьи, — отрезал я. — Разумеется, все НАСТОЛЬКО серьезно.
Ребята переглянулись.
— Так, значит, слухи были правдивы? Он и правда хотел убить императора? И дело не только в теракте…
— Не императора, — покачал головой Черкасов. — Великого князя. И есть версия, что Юрьевский может быть также причастен к Трагедии на Ладоге.
Несмотря на усталость, мои ребята враз умолкли и вытаращившись на подполковника. С их лиц сошли последние краски.
— Но разве Трагедия не была… — Лева замолчал под моим пристальным взглядом. — Ладно, молчу. Не наше дело.
Я кивнул. Именно. О некоторых вещах лучше даже не задумываться до поры до времени.
Черкасов сунул руку во внутренний карман пальто и вытащил фляжку с гербом «Четверки».
— Ладно вам о грустном. Вы вернулись, живы и целы. Вот что важно. — Он протянул Аполло флягу. — Это лучший коньяк из тех, что я смог достать в Гельсингфорсе. Уверен, вам сейчас не помешает.
— Да вы прямо экстрасенс, ваше высокоблагородие! — криво усмехнулся Безбородко.
Аполло без лишних церемоний открутил крышку, сделал большой глоток и передал Уварову. Тот тоже пригубил и протянул Льву. Так фляга обошла всех, пока не вернулась к Черкасову.
— Ну, теперь у вас будет время выспаться и прийти в себя, — усмехнулся он. — В Петербурге вас ждет аудиенция с его императорским высочеством, на которой вы предоставите полный доклад о своих действиях. Полагаю, за проведенную операцию вас всех представят к награде.
Я устало провел рукой по лицу и усмехнулся:
— Лично для меня лучшая награда — увидеть лицо шведского кронпринца, когда он узнает о том, с каким оглушительным треском обгадились его люди.