Я перевёл взгляд на Безбородко. Мысль о появлении на приёме не вызывала у него восторга. Уверен, у Льва и Уварова было похожее мнение.
Но выбора не было.
— Что ж, тогда стоит подобрать наряды, — сказал я с показной лёгкостью. — Всё же не хочется ударить в грязь лицом перед принцессой.
Фёдор Николаевич рассмеялся.
— Именно, Алексей. Именно. И ещё… Завтра возвращается ваш приятель Феликс Юсупов-младший. Думаю, вам будет о чем потолковать…
Мы с ребятами снова переглянулись.
— О да, ваше императорское высочество, — криво улыбнулся я. — Непременно потолкуем…
Я вернулся домой в особняк на Большой Дворянской как раз к обеду. Стоило только войти в холл, как на меня налетела Таня. Девчонка, забыв о приличиях, повисла у меня на шее, сжимая так, словно я был последней соломинкой в бурном море.
— Живой! — Она всхлипнула, уткнувшись носом мне в плечо. — Я так волновалась, Лёша! Мы ничего не знали! От тебя ни звонка, ни сообщения…
— Тише, Тань, — я приобнял ее за плечи, поглаживая по спине. — Всё хорошо. Я вернулся. Живой и здоровый…
Из-за двери в гостиную вошла матушка. Обычно безупречно сдержанная, сейчас она позволила себе редкую теплоту. В её глазах читалось облегчение, а в улыбке — что-то гораздо большее, чем просто радость встречи.
— Алексей, — она подошла ближе, пристально оглядев меня с ног до головы. — Надеюсь, ты не собираешься сказать мне, что это была просто случайно затянувшаяся прогулка?
Я улыбнулся.
— Почти. Скажем так, немного заблудился.
Матушка, разумеется, не поверила, но ничего не сказала. Она чуть склонила голову набок, словно примеряя мои слова на действительность, а затем велела Тане:
— Иди наверх и переоденься, дочка. Скоро обед. Я хочу посмотреть на тебя в том розовом платье от Ворта.
— Но… — Таня не хотела отпускать меня.
— Татьяна, — мягко, но непреклонно повторила матушка.
Таня вздохнула и нехотя отпустила меня. Я проводил её взглядом, а когда за сестрой закрылась дверь, матушка жестом велела мне следовать за ней. Мы прошли в отцовский кабинет.
Я вошёл вслед за ней, запах старых книг, бумаги и чуть уловимый аромат дорогой кожи окутали меня с головой. Здесь почти ничего не изменилось с моего последнего визита — разве что появилось несколько свежих газет и журналов.
Матушка закрыла за нами дверь и, не тратя времени, перешла к делу.
— Коллеги твоего отца из Гельсингфорса взбудоражены инцидентом на границе. — Она посмотрела на меня испытующе. — Твоя работа, сынок?
Я помедлил, но затем качнул головой:
— Матушка, я не могу говорить об этом.
— Алексей, — её голос стал чуть мягче. — Я не спрашиваю деталей. Только хочу знать — всё ли прошло удачно? И не грозят ли тебе последствия?
Я выдержал её взгляд и уверенно ответил:
— Всё в порядке. Вам не о чем беспокоиться. Но я не имею права распространяться.
Матушка сверлила меня взглядом ещё несколько секунд, после чего кивнула, словно взвесив мои слова и придя к выводу, что их достаточно.
— Хорошо, — она сделала шаг к окну, потом обернулась. — Иди переоденься к обеду. И ещё — звонили из ювелирного дома Фаберже. Заказ готов. Тебя приглашают взглянуть на кольцо для Иды.
Я вздёрнул бровь.
— Так скоро?
— Кузен императора и Черный Алмаз всегда будет в приоритете, — невозмутимо ответила матушка. — Чем раньше ты заберёшь кольцо, тем лучше. Нам еще нужно успеть всё подготовить.
Я усмехнулся.
— Вам с Юсуповыми так не терпится выдать поженить нас с Идой?
Матушка чуть приподняла бровь, но в её глазах мелькнуло что-то похожее на лукавство.
— Ты — самый сильный перспективный молодой человек, Алексей. А Ида — богатейшая и красивейшая невеста Империи. Вы — идеальная пара. Зачем тянуть неизбежное?
Я вздохнул. В глубине души я знал, что она права. Ида мне нравилась, и я считал ее разумным человеком. А самое главное — это было взаимно.
— Я не против помолвки, — признался я. — Но торопиться с браком не хочу.
Матушка кивнула, приняв мои слова, но добавила:
— Всё же надень кольцо ей на палец в ближайшее время. Это вселит в неё уверенность. И укрепит наш союз с Юсуповыми…
Кабинет ювелира Льва Карловича Фаберже в салоне Дома Фаберже был просторным, но заставленным всевозможными резными шкафами, стеклянными витринами и длинными столами, на которых лежали драгоценные камни, оправы и всевозможные инструменты. От воздуха веяло терпким запахом полировочных паст, смешанным с тонким ароматом старого дерева и металла.