Я шёл дальше. Канал за каналом. Оттягивал, чистил, стабилизировал. Меня качало. Свет дрожал. Я почти не слышал и не видел, что творилось вокруг.
И вдруг чьё-то прикосновение. Тамара. Мягкая ладонь на моём плече:
— Бери, Леш. Бери столько эфира, сколько надо. Я создам поток, а ты работай как распределитель. Помнишь, ты сам как-то мне это показывал…
Я молча кивнул в знак благодарности.
Потом ещё одно касание. Лева. Затем Уваров. Катерина. Эристов. Феликс… Один за другим они протянули мне свои руки, отдавая свои резервы. Аполлон положил руку мне на затылок, и сквозь меня, как через проводник, хлынул чистый, сверкающий эфир.
Я почувствовал, как сливаю их энергию в единый поток. Направил его к Иде — стабильный, ровный, чистый. Он не мог выжечь тьму Искажения. Но мог дать ее телу возможность пережить этот отравляющий шторм. Если она чувствительна…
Я видел, как она сжалась. Сердечный ритм дрогнул, пульс стал чаще. Ресницы Иды задрожали. Вокруг меня все напряженно молчали, боясь даже пошевелиться.
А затем она распахнула глаза. Тишина разорвалась ее неровным дыханием.
— Очнулась!
Ида попыталась сфокусировать взгляд — не сразу, неуверенно, как будто сквозь пелену, но я увидел, что она узнала нас. Сначала взглянула на меня. Затем — Феликса. И уже после этого она чуть заметно огляделась.
— Мы… на море? — прошептала она, едва слышно. — Что случилось? Как мы сюда попали?
Я стянул с себя куртку, дрожащими руками укутал ее, словно надевал на нее самый надежный щит. Куртка пахла солью, кровью и пламенем. И ещё моим вечерним парфюмом с нотами рома и табака — его мне подарила Таня на Рождество. Ида крепче сжала края куртки на груди.
— Толстой похитил тебя. Но теперь все хорошо. Все кончено, — сказал я. Я сам не узнал своего голоса. Он был хриплым, низким, будто обугленным.
Ида нахмурилась, вспоминая. В её взгляде мелькнуло тревожное непонимание.
— Толстой… Он был на балу, — сказала она после небольшой паузы. — Подошел ко мне… сказал, что хотел бы поговорить с тобой и искал тебя. Сетовал, что не застал… Потом… потом я почти ничего не помню. Все как в тумане…
Я прижал её к себе. Почти машинально, не думая. Просто не мог не держать.
— Толстой мертв, — прошептал я. — И больше никогда тебя не тронет. Никогда. Больше никто и никогда не посмеет причинить тебе вред. Обещаю.
Феликс опустился рядом, взглянул на нее, взял за руку.
— Ей нужно в больницу. Срочно.
— Согласен. Собираемся.
Я поднялся на ноги, будто поднимал не себя, а бетонную плиту. Подал Иде руку. Она попыталась встать, но ее не слушались. Девушку качнуло, я успел ее поймать. Но Феликс уже перехватил инициативу, мягко отстранив меня.
— Леш, ты сам больше похож на покойника, чем на живого. Хочешь, чтоб тебя в реанимацию вместе с ней увезли?
— Но что случилось?.. — тихо спросила Ида. — Почему вы все такие… — она осеклась, глядя на перепачканные лица, ссадины, пятна крови и пепел на досках. Здесь что, была война?
Феликс сжал её крепче, поднимая на руки.
— Почти. Локальный конфликт, скажем так. Твой герой снова решил спасти принцессу. Один. Ну, ты же знаешь, как он любит играть с огнём.
Я усмехнулся сквозь боль:
— Но ведь дракон-то мертв…
Мы зашагали прочь с пирса. Шли все вместе, медленно, спотыкаясь на каждом шагу — от боли, усталости, пережитого. Небо над Терийоки наконец очистилось, но в нём по-прежнему звенела тишина. Близился рассвет.
— Откуда ты узнал, куда нужно ехать? — спросил я у Феликса по пути.
— Твоя секретарша сказала. Агата которая. Без подробностей, просто что ты поехал в Терийоки. И что там может быть Толстой. Ну я все и понял…
Я нахмурился. Ну дает Чуфта! Они с Арсом и правда спелись по полной программе. Наверняка она отправила его немного приглядеть за мной или подслушать. И послала вместо себя Феликса. А уж Юсупов быстро собрал команду.
— Неужели ты думал, что мы бросим своего командира? — усмехнулась Катерина, взяв Аполло за руку.
Я лишь улыбнулся и кивнул ей.
— Рад, что вам не все равно.
Мы поднялись к обочине, где были припаркованы наши машины. У обочины трассы я заметил автомобили, ехавшие со стороны города. Целый кортеж с мигалками.
— Кажется, за мной, — тихо сказал я, больше себе, чем кому-то.
— Что ты натворил, Алексей? — Аполло поравнялся со мной, следя, чтобы я не рухнул на песок.
— Спас мир от одного психа. Такой ответ считается?
— Для меня — достаточно. А вот им, — он кивнул в сторону огоньков, — вряд ли.
Когда мы дошли до автомобилей, Феликс направился к своему черному «Ирбису», уже собираясь посадить Иду на заднее сиденье. Но я оглянулся на приближающийся кортеж и задержал его: