Некоторых от увиденного стошнило. Да и сам Така хотел бы блевануть, но, увы, не мог.
- Это самое мерзкое, что я когда-либо видел... а пожив полгодика в Хуэко Мундо я навидался кучи гадостей... - сказал он, смотря на это.
Он как-то с Чадом упал в яму-аномалию, состоящую из трупа какого-то огромного пустого, и там они навидались немало тошнотворного.
Этот тип с крыльями обернулся на них, и лишь фыркнул на них, и отправился в бой.
Им оказался уже знакомый Таке эмо-бой, который тогда пришел с тем бугаем.
Будто в подтверждении его слов появилась еще одна не менее огромная туша, которая накинулась на это месиво и начала лупить огромными кулачищами.
- О-О-О-О-О-О-О-О-О-О! Удавлю! - вопил великан, лупя чудовище, будто пытаясь вбить это существо в землю, а сверху него стояла девушка с алыми волосами поливала тушу непрекращающимся дождем из серо.
И будто этого было мало, как в это безумие со смехом устремился Зараки Кенпачи в компании кошкоподобного арранкара с голубыми волосами. Оба, хохоча, присоединились к веселью тотального уничтожения.
А вслед за ними целая толпа маленьких детей со стрекозиными крыльями понеслась следом. Они, словно рой насекомых, окружили тушу и атаковали ее чем-то, при этом хаотично летая, уклоняясь от щупалец и выстрелов.
- Не задерживайтесь тут, - прозвучало рядом с ними. - Транспорт скоро прибудет.
Шокированный народ обернулся и увидел... Кучики Бьякую, что лишился верхней части своей униформы и, окруженный клинками своего банкая, неспешно двигался к остальным. Все с таким же равнодушным лицом и спокойным голосом он медленно прошел мимо.
Народ заморгал и переглянулся.
Они ни черта не поняли, что именно произошло.
Вскоре к ним подошла и нормальная подмога.
Иноуэ в компании с Чадом и Исидой, верхом на огромном плоском черве и паре черных зубастых червей, подобрались до них.
- Ребята, скорее уходите! - крикнула Наездница на Червях... то есть фремен, то есть Иноуэ Орихиме, весело махая руками. - Быстрее, Ди Рой-кун, возьми на спину раненых.
- Да, понял я, понял, Мелкая Госпожа, - сказал арранкар, на котором она ехала.
- О, Шай-Хулуд, да очистит он наш путь, - нервно усмехнулся Така. - И почему я не удивлен.
Вскоре их всех усадили на борт и потащили подальше.
- Ладно, - сказал Така, которому Ктулху-тян начала восстанавливать тело. - Тут не особо безопасно...
***
- Скорее, ему нужно остановить кровь!
- Тут сильные переломы и задето легкое!
- Я уже здесь. Чем мне помочь?
- Займись этими! Пока остальных не трогай. Твоя сила хороша, но ее лучше использовать на тех, кому она нужнее.
- Поняла!
Голоса...
Вокруг нее звучало много голосов...
Знакомые голоса и какие-то новые, которые она никогда раньше не слышала.
Их так много, они такие громкие и сильные, и от них болит голова.
Но через секунду, оказывается, что болит у нее не только голова, но и вообще все тело. Особенно агонизировали ее ноги, причем так сильно, что даже ее сила воли была подвержена серьезному испытанию. Лишь из гордости и нежелания упасть лицом в грязь, она сдержала крик и не дала чувствам проявиться на лице.
Лишь заскрежетала зубами, но сумела сдержаться.
Открыв глаза, она некоторое время все видела весьма мутно, но постепенно зрение восстановилось.
Она увидела людей вокруг. Синигами и арранкары бегали в разные стороны, таскали какие-то вещи, перевязывали, лечили и давали какие-то лекарства. Медики обеих сторон делали то, что могли, а именно спасали жизни, лечили и помогали справиться с болью.
Возглавляемые Хебико и сероволосой девушкой, все они работали слажено и помогали каждому без разбору, неважно синигами он или арранкар.
Сама Тия была несколько в стороне от остальных. Лежала на небольшой простыне в теньке возле камня. Недалеко от нее были и другие раненые, которым уже оказали помощь, и они просто отдыхали.
Тия посмотрела на свои ноги... перебинтованные обрубки, точнее. Тем ударом Айзен-сам... просто Айзен снес ей конечности, и она потеряла сознание от болевого шока. Похоже, ее раны обработали и оттащили подальше, чтобы отдыхала.
- 'Ясно, - поняла она. - Моей жизни ничего не угрожает, потому они занялись тем, кому помощь нужнее. Хорошо'.
Пусть девушка понимала это, но боль от осознания правильности подобного решения слабее не стала. Нет. Она знала, что та же Орихиме-тян ей конечности вернет, а если что Хиро с Рокой новые ей сделают, но все равно было несколько страшно и неприятно.
Вот только болела у нее, скорее, не тело, а ее душа. Если боль плоти она могла стерпеть, могла подавить и отречься от нее, то вот разрываемое от бешенства душу никто не мог успокоить.