- Эй, ты, крыса, чего не работаешь?! - долетел до меня крик одного из охранников.
Я ощутила, что голая кожа на плече запылала огнём. Медленно повернула голову влево и увидела алый след от плети.
- Ишь ты, отдыхать тут удумала! А трудиться за тебя, кто будет!
Плеть рассекла воздух со свистом и ударила почти по тому же самому месту. Я коротко вздрогнула, зажмурилась от жгучей боли. А когда через пару мгновений она поутихла, крепче стиснула древко лопаты и погрузила её в кучу с рудой.
Снова увидела маму. Она перестала петь и подскочила ко мне.
- Карина, девочка моя, что с тобой? - испуганно прошептала мама.
- Ничего, всё в порядке, - попыталась ответить я ей. Но с моих губ лишь слетел то ли стон, то ли хрип.
Я постаралась приподнять голову с мягких подушек, сесть ровно, но не смогла сдвинуться с места. Зато ощутила, как затекла шея, с какой силой ломило спину, как горели огнём мышцы, сводимые судорогой.
- А ну живо вставай! - орал охранник, пихая меня носком своего грязного чёрного ботинка. -Удумала мне тут прохлаждаться!
Затылок налился свинцом, венки на висках запульсировали. Голова готова была вот-вот взорваться. Я поморгала и неожиданно поняла, что валялась на земле. Видно, упала и не заметила.
Попыталась медленно встать, но охранник стеганул меня плёткой.
- Хватит придуриваться!
Ноги подкосились, и я снова рухнула на землю.
- Ах ты, ленивая крыса! - заорал он и начал со злостью меня пинать. - Ну ничего, я тебя проучу!
- Карина! - вскрикнула мама. - Что, опять плохо?! Ну ничего, ничего, я тебе помогу. Скоро всё пройдёт.
Они стала нервно поправлять подушки, потом стянула одеяло.
- Мама, мама, не надо, - беззвучно шептала я ей. - Сядь, посиди, всё хорошо. Я хочу на тебя посмотреть. Я так по тебе скучаю.
Внезапно она замерла. Сглотнула и глухо сказала:
- Карина, родная, не плачь. Всё будет хорошо.
Я неожиданно ощутила, что по моей щеке скатилась слеза. Попыталась её стереть с лица, но ничего не вышло. А боль нарастала.
Мама коснулась дрожащими пальцами моей щеки, смахнула солёную влагу... Её прикосновение было таким нежным, таким бережным, что я улыбнулась.
- Ну что, мало тебе, мало?! - надрывался охранник. - Тупая. Ленивая. Крыса! Ишь ты, реветь мне тут собралась! - Я поняла, что действительно плачу. А в следующий миг острая вспышка боли снова пронзила сознание. - Ну как, нравится?! А вот так?!
Я то ли всхлипнула, то ли хмыкнула.
- Девочка моя, родная, любимая, - скороговоркой зашептала мама. - Потерпи, потерпи. Ты у меня сильная. Скоро всё пройдёт.
- Да, мама, конечно, пройдёт, - мысленно отвечала я ей. - Навсегда.
Галлюцинации стали слишком реальными: мой мозг угасал.
Я рассмеялась.
- Карина, у нас всё наладится. Ты со всем справишься.
- ... и плевать я хотел, что Штольцберг запретил тебя трогать! - продолжал меня бить охранник. Пинать ногами, разъярённо стегать плетью.
А я от дикой, невыносимой боли, от нервного перенапряжения и от мысли, что наконец-то смогу покинуть Эдем, хохотала, словно безумная. Чем только сильнее бесила мужчину.
- Мама. Скоро я буду дома. Как хорошо.
- Не смей умирать, Карина! - неожиданно рявкнул Шон и, схватив меня за талию, затряс, словно куклу. - Не оставляй меня одного!
Мы с ним стояли в той тёмной вонючей камере, а мои руки были снова прикованы к стене. Мой смех усилился. Раз появился Шон, значит, галлюцинации перешли на новый уровень. Здорово. Осталось ещё немного. Совсем чуть-чуть. Больше я его никогда не увижу. Никогда-никогда. Разве это не замечательно?
- Карина! Девочка моя! - прокричал Шон с надрывом и обхватил мою голову руками. - Я не позволю тебе уйти, слышишь?! Ты останешься здесь, со мной! Иначе. Все, кто тебе дорог в Эдеме, умрут! Ясно?! - яростно прошипел он.
Я засмеялась ещё громче.Даже в воображении Шон по-прежнему оставался злодеем. Но его угрозы больше меня не пугали. Они были ненастоящими.
- Прощай, Шон, - беззвучно сказала я и обрадовалась, заметив, как его лицо исказила гримаса ужаса.
- Карина. - выдохнул он, а в следующий миг попытался меня поцеловать.
Но я хохотала и отворачивалась.
- Карина, держись. Не смей уходить. - Его губы жадно блуждали по моим щекам, носу, шее. -Ты же хотела спасти друзей. Тогда борись за них, за себя, слышишь?!
Внезапно его рот нашёл мой. Шон целовал меня яростно, жадно, крепко сжимая руками, будто своими действиями хотел удержать в этом мире. Заставить душу вернуться обратно в тело, спасти от неминуемой гибели мозг. Но у него не получалось. Я не отвечала. И видела свою светлую уютную спальню .