- Карина! - Он снова меня хорошенько встряхнул. - Будь со мной! Здесь! Не смей умирать! -Его губы накрыли мои.
Я поморщилась. Ну вот, опять камера и темнота. Руки Шона нервно блуждали по моему телу, лаская, притягивая ближе к себе, сжимая в объятиях. Слишком реальные для галлюцинации.
Я услышала звук расстёгиваемой молнии... Ткань комбинезона зашуршала, спускаясь всё ниже... Мне это не понравилось. Я всё ещё продолжала смеяться, но уже не так громко.
- Ну же, давай, приходи в себя!
Край чёрной футболки задрался. Горячие пальцы Шона коснулись обнажённой кожи, огладили контуры живота, с силой сжали бёдра. И тут до меня дошло, что случится дальше.
Я задёргалась, затряслась, желая остановить Шона. Но руки были по-прежнему разведены в стороны и прикованы к стене, а голоса не было. Губы Шона на моей коже, жар его тела, удушающий аромат дорогого мужского парфюма и ощущение собственного бессилия вызвали волну ярости.
Я стала брыкаться сильнее, извиваться на цепях, отчаянно стараясь вырваться, мысленно представляя, как всаживаю ему в грудь клинок Кассандры.
Внезапно Шон дёрнулся. Его правая рука отпустила моё бедро и взмыла вверх. А в следующий миг я с удивлением увидела, как блеснуло зажатое у него в кулаке лезвие.
Нас заволокла тьма, уничтожая в своей черноте мою материализованную ментально фантазию.
Шон перевёл недоверчивый, изумлённый взгляд на меня. Я была ошарашена не меньше, чем он.
Убийство.
Я чуть не совершила его.
Не гипотетическое, воображаемое в пылу ярости, а реальное! Господи, во что меня превратил Эдем! Что со мной сделал Шон. Как сильно заставил себя ненавидеть. Но ведь я не такая!
Я не убийца!
Шон криво улыбнулся, расслабился.
- Полегче, малышка. - Тьма стала густой, концентрированной, но между нами появился едва уловимый свет. - Ты как?
Я промолчала, настороженно следя за ним.
Шон коснулся лбом моего лба, постоял так с минуту, а затем хрипло прошептал мне на ухо:
- Больше так никогда не делай, договорились?
От его слов меня пробрал озноб. Я представила, что сделает Штольцберг, когда узнает, что его пленница научилась ментальной материализации, и вздрогнула. О рудниках можно было забыть.
- И не смей умирать! - яростно выкрикнул он. - Только не здесь, не в Эдеме. Потому что в своём мире ты по-прежнему жива. - Мои глаза широко распахнулись.
Шон отстранился немного. Я повернула голову вправо и недоверчиво на него посмотрела.
- Что? - прошептала одними губами, но Шон всё понял.
- Да, моя девочка, другого объяснения твоим галлюцинациям нет. Думаю, в своей ветке реальности после аварии ты впала в кому. Не смогла из неё выйти и перешла в вегетативное состояние.
Мой рот от удивления приоткрылся.
- Я обо всём догадался после того, как ты мне рассказала, что видишь. Между твоим старым телом и душой сохранилась связь, и когда тебе становится плохо в Эдеме, а достаточно сильного раздражителя, чтобы тебя здесь удержать, нет, то она перемещается обратно в твой мир.
Пальцы Шона скользнули по моей талии, будто бы по привычке. Но он тут же убрал руки и отстранился.
- Проблема в том, что если ты умрёшь в Эдеме, то окажешься у себя, на Земле, запертой в неподвижном теле. Ты превратишься в овощ, Карина. И это уже ничто не изменит. Так что больше не смей выкидывать подобные фокусы, детка! - рявкнул он раздражённо. - Ты моя, слышишь, моя! И ты никуда от меня не денешься.
Внезапно я ощутила отчаяние. Такое глубокое, концентрированное, которого прежде никогда не было. Шону удалось меня изломать, заставить желать смерти, даже радоваться ей! Но теперь выяснилось, что и она под запретом.
Вегетативное состояния... Вечная боль... Неподвижность... Пытка, не жизнь.
Я слишком хорошо помнила, какой животный страх испытывала, не имея возможности пошевелиться, себя обслужить, что-то сказать родителям. Земля подо мною разверзлась, и я будто стояла в шаге от пропасти и расширившимися от ужаса глазами смотрела в её пылавшие алым пламенем глубины. И лишь Шон удерживал меня на грани. Не давал упасть вниз.
Как же я его ненавидела. За то, что лишил меня тех крох надежды, что ещё теплились где-то в душе. Теперь там царило отчаяние и извечный холод. Мои друзья были мертвы или находились в шаге от этого. Пути домой не было. В Эдеме меня ждали лишь ненавистные рудники, вонючая камера и Шон со своими допросами. Череда непрерывных страданий, которые не сумела бы прекратить даже Дориан с армией наших соратников.