А с Мари. Вместе мы бы точно смогли что-то придумать. Я бы подкопила сил и отыскала способ, как отсюда сбежать и увести с собой остальных.
Теперь мне было за что бороться и ради чего жить.
Вечернего похода в столовую я ждала с нетерпением. Поджидала подругу у дверей, переминаясь с ноги на ногу. Выискивала её макушку среди толпы усталых, чумазых работников, которые, свесив головы над своими тарелками, споро орудовали ложками. Но не находила.
Мне удалось обнаружить Мари только на следующий день у входа в шахту. На неё орал один из охранников и стегал плетью за нерасторопность. Подруга плакала, сжималась в комок. Скорее от страха, чем от боли. Но когда увидела меня, перестала шмыгать носом. Замерла.
Охранник ушёл, и я подошла к ней. Мы крепко стиснули руки друг другу. В наших взглядах было столько эмоций, что словами не описать.
- Кара, что это за место? - испуганно прошептала она.
Я махнула рукой в сторону шахт, затем показала на гортань и жестами объяснила, что не могу говорить.
- Какой кошмар... Они не...
Я открыла рот, затем постучала указательным пальцем по левому запястью.
- Временно, - догадалась она.
Я взяла подругу за руку и потащила к шахтам, пока охранники не заметили нас и снова не вытащили плётки. Показала, что где находится, объяснила, кого следовало слушать и чьи приказы выполнять.
Мари спускалась в тёмный узкий тоннель с опаской. Я - гораздо уверенней. Навык. Впрочем, дело было не только в нём, но и в желании пообщаться с подругой. Передышек у таких, как мы с ней, на рудниках не было. Минута простоя - удар. Но между делом, если отойти подальше, подгадать удачный момент, можно было бы попробовать обменяться полезной информацией.
- Как ты? - показала жестами я.
- Нормально, - прошептала Мари. - Только я ничего не понимаю. За что нас сюда отправили?
Я виновато поджала губы и отрицательно мотнула головой. В этот момент к нам подошёл начальник группы и рявкнул, чтобы мы пошевеливались. Разговаривать было не с руки.
- Нас всех арестовали, - чуть слышно тараторила Мари, когда мы с ней оказались в столовой.
- Стали расспрашивать про эфириус - можно подумать, я представляю, как его добывают! -про готовящийся мятеж, про других творцов, которые в этом были замешаны. Я говорила, что ничего не знаю, но они. - Мари коротко всхлипнула. Я ободряюще сжала её руку. Она немного успокоилась и продолжила: - Меня долго держали в одиночной камере, почти не кормили, запугивали, пытали, а потом перевели сюда.
Я показала губами:
- Майя? Лиза? Кристина? Что с ними?
Подруга прищурилась, попросила показать снова. Я повторила слова, выговаривая их с максимальной чёткостью.
- Не знаю, - тоскливо выдохнула Мари. - Мне ничего не сообщили. Только сказали, что нас всех подозревают в организации мятежа. Я им: «Какого мятежа?», а они: «Хватит притворяться!». Кара, а ты что-то об этом знаешь?
Я виновато поджала губы.
- Кара, умоляю, если ты что-то знаешь, расскажи им. Вдруг тогда они нас отпустят?
Я отрицательно мотнула головой. Внезапно поймала на себе внимательный взгляд охранника и прикусила язык. Нас могли подслушивать, а я и так чуть себя не выдала. Если дам понять, что что-то знаю, то они будут мучить подругу, чтобы заставить меня заговорить. И я, чувствуя себя отвратительно из-за того, что была вынуждена снова ей врать, как можно более чётко проартикулировала:
- Я ничего не знаю.
Подруга недоверчиво на меня посмотрела.
- Но кто тогда знает? И почему они арестовали именно наш отдел?
Я не представляла, как ей объяснить, что всё дело было в угрозе жизням творцов, что я искала сообщника, чтобы помочь их сплотить, потому что мечтала спасти друзей и вернуться домой. Но человек, к которому я обратилась за помощью, меня предал. Поэтому коротко показала губами:
- Шон.
- Что? Хочешь сказать, что господин Феррен нажаловался на нас Верховному архонту? Но зачем? Это из-за того, что ты не захотела к нему вернуться?
Я жестами изобразила «что-то вроде того».
Мари зарылась пальцами в волосы.
- А я говорила тебе, что он тот ещё фрукт!
Я кивнула, мол, знаю. Когда обед закончился, мы снова отправились в шахту. Мари неумело работала киркой и быстро устала. Её отправили на поверхность грузить в телеги руду. Свиделись мы только вечером в столовой. Но обе были настолько измотаны, что было не до разговоров. Однако баланда и ломоть хлеба придали нам сил, и после ужина мы спрятались за её бараком и продолжили прерванное общение.
- Кара, мы долго здесь не протянем. Я точно не протяну. Мы только поели, а уже есть хочется. А эти работы... Мы что, рабы, чтобы так вкалывать? Это же настоящая каторга! Надо как-то отсюда выбираться. Может, мы сможем обратиться к кому-то за помощью?