Мы подобрались, противостоя штормовым порывам; я прикрыла лицо ладонями и в щелку между пальцами увидела, как Друстан маб Нектхана наклонился вперед, прищуривая глаза.
– Почему? – выкрикнул он. – Повелитель вод, вы держите моих людей в заложниках! Почему? Чего вы добиваетесь?
Ветер внезапно стих, Хозяин Проливов слегка улыбнулся, его глаза снова позеленели.
– Альбанец, – произнес он, четко выговаривая каждый слог, и указал на золотую печатку принца Роланда на руке Друстана. – Тебе достало смелости жить мечтой, которая меня освободит. Твоя мать видела это во сне. Лебедь и кабан. Альбанец и ангелийка, дерзкая, невозможная любовь. Но это только полдела.
Передо мной забрезжил свет истины. Эту науку преподал мне Делоне: слышать невысказанное, видеть под поверхностью суть. Я поднялась с колен и осторожно вмешалась:
– Милорд, кажется, я понимаю, о чем речь. Вы не по своей воле прикованы к этому острову. И желаете разорвать эту связь. А для этого должны быть выполнены два условия. Одно из них – союз между альбанцем и ангелийкой – уже осуществилось: Друстан и Исандра помолвлены. В чем же заключается второе условие?
– Ах. – Он приблизился ко мне и коснулся моего лица. Ощущение было такое, словно под его пальцами моя плоть превращается в воду. Я закрыла глаза и вздрогнула. – Та, кто слушает, слышит и думает. Хорошо. Ты произнесла вопрос. Найдите на него правильный ответ, и я вас отпущу. – Он отстранился от меня и провел рукой над чашей полной воды; рукав мантии приобрел оттенок бронзы.
Вода пошла рябью и успокоилась, но теперь в ней виднелось не отраженное небо, а лицо Исандры де ла Курсель, которая сидела на походном троне посреди военного лагеря и внимательно слушала кого-то невидимого. Друстан вскрикнул, Квинтилий Русс прижал ко лбу кулак.
– Найдите правильный ответ на изреченный вопрос, – повторил Хозяин Проливов и улыбнулся, его глаза побелели, как старые кости, – и тогда я помогу вам всем, чем смогу. Если же ошибетесь, вас поглотит пучина. – Он указал на запад, где уже опускалось в море красное закатное солнце. – Даю вам одну ночь. Целую ночь. На утренней заре вы ответите верно или умрете.
Глава 77
Гилдас отвел нас в башню, высившуюся на утесе чуть пониже. Мы спустились по очередной лестнице с широкими мраморными ступенями на задах храма, а потом прошли по мощеной тропинке.
Шагали молча, погруженные в свои мысли. Под ноги стлались наши длинные тени, черные в закатном солнце, которое охватило башню словно пламенем, золотя серые стены и искристо всверкивая в стеклышках витражных окон. Только верхнюю часть башни украшали витражи, ниже остекление было самым обыкновенным.
Перед нами предстало редкостно красивое зрелище; если бы моя способность удивляться не была притуплена, я бы, наверное, поразилась. В прихожей нас ожидали слуги – несколько мужчин и женщин в невзрачной домотканой одежде.
– Ваших матросов устроили с удобством, лошадей поставили в конюшню, всем им будет покойно, – уведомил Гилдас, и сдержанная заботливость его слов показалась мне вполне искренней. – И вам самим здесь никто ущерба не нанесет. Милости просим, пока не отчалите, погостевать у Хозяина. Мы уж расстараемся, приготовим вам воду горячую для омовения и сряду сухую, вино да ужин.
– А что с остальными, кто остался в море? – спросил Друстан, когда я перевела ему слова служителя. – Этот… жрец им тоже обещает оказать гостеприимство?
Я повторила вопрос на ангелийском.
Гилдас поклонился, его серая мантия взметнулась, но в отличие от хозяйской так и осталась серой.
– Первая Сестра вон в той стороне, – он указал на юг. – Лигах в трех отсюда. У Сестры вдосталь скота, птицы да сидра, море вынесло ваших людей как раз на ее берега. Не оплошайте здесь, и для них все хорошо обойдется. Ручаюсь головой, коли вам нужно ручательство.
Друстан удовлетворился этим обещанием, как и Квинтилий Русс, чьи матросы остались в море вместе с круитами.
– Хозяин Проливов составит нам компанию за ужином? – спросила я Гилдаса.
Он покачал головой.
– Нет, миледи. Вам придется довольствоваться компанией друг друга.
– Господин явно выделяет вас из прочих слуг. – Я указала на его мантию, разительно отличающуюся от простецкой одежды терпеливо поджидающих нас людей. – Так вы его жрец?
Гилдас поколебался, прежде чем ответить:
– Пожалуй, так и есть, лишь нам с Тилианом доверено наполнять бронзовую чашу морской водой – на рассвете да на закате. А иногда, буде приключится такая нужда, мы ведем речи от лица Владыки. Да, нам и впрямь даровано право служить ему особо. Но все равно, будучи уроженцами Трех Сестер, мы не имеем силы снять проклятие.
Я вспомнила бронзовую чашу на треноге, мелкую, но широкую. Значит, дважды в день жрецы должны спускаться по бесчисленным ступенькам к морю и возвращаться на вершину со свежей водой, а сегодня из-за нас им пришлось проделать этот путь трижды. Неудивительно, что они при этом даже не запыхались.
– То есть уроженец островов не может разорвать узы, привязывающие Хозяина Проливов к этому месту?
Помолчав, Гилдас едва заметно кивнул.
– Верно. Так вы извольте принять наше гостеприимство?
– Да, – улыбнулась я, не видя смысла отказываться, и добавила: – Спасибо, – поскольку Гилдас вольно или невольно дал мне ключ к разгадке.
Он-то наверняка услышал в моем «спасибо» лишь благодарность за гостеприимство, как я и рассчитывала.
Значит, вот оно в чем дело.
Не знаю, куда отвели остальных, а меня по винтовой лестнице проводили в роскошную спальню. За мной ухаживали трое служанок: совсем молоденькая и две постарше, тихие и скромные. Не думаю, что служить Хозяину Проливов так уж весело.
Комната была обставлена очень богато, и заметьте, воспитанная при Дворе Ночи я такими похвалами не разбрасываюсь. Кровать выглядела сказочно – резные столбики из эбенового дерева, расшитое золотом бархатное покрывало. А еще там была большая ванна, вырезанная из цельного куска мрамора, которую служанки наполняли горячей водой из чеканных серебряных кувшинов.
– Откуда здесь взялась вся эта роскошь? – поинтересовалась я, расстегивая фибулу и сбрасывая пропитанную солью накидку.
Молодая служанка, помогая мне снять платье, увидела туар и издала подавленный вскрик.
– Дары моря, – пробормотала женщина постарше, выливая в ванну очередной кувшин.
«С потерпевших крушение кораблей», – поняла я и аккуратно сложила свою одежду.
Служанки благоговейно перешептывались между собой.
Смею думать, они так восторгались мной; эти местные уроженки, происходившие, скорей всего, из простолюдинов, особой красотой не отличались… Да, они говорили по-ангелийски, но вряд ли кровь Элуа или его Спутников текла в их венах, если судить по внешности. То были чистой воды смертные, рожденные и вскормленные Матерью Землей, без малейших признаков небесных дарований или красоты, с детства отличающих даже беднейших ангелийских крестьян. Благословенный любил пастушек и рыбаков, он не выискивал только знатных особ, чтобы удостоить их своим вниманием, – это уже человеческие придумки. Но Элуа и его Спутники явно не оставили следа в крови этого народа.
Забравшись в воду, я озаботилась другими материями.
Даже в самой бедственной ситуации горячая ванна идет на пользу внешности – не раз в этом убеждалась на собственном опыте. И я никогда не стеснялась наслаждаться роскошью, буде представлялась такая возможность. С того давнего дня, когда с герцогом де Морбаном был заключен и исполнен договор на свободный проход, мне не удавалось поухаживать за собой так, как я смолоду привыкла, и поэтому я с превеликой готовностью отдалась в руки служанок. В ход пошли душистое мыло и ароматические масла, гребни и ножницы. Наконец мои кожа и волосы начали чисто поскрипывать, избавившись от наслоений походной грязи и морской соли.