— А что ты собираешься делать?
— Узнаешь позже. А пока познакомься со списком ученых, попавших сюда по своей воле или так же, как ты, и посоветуй мне, кто еще может быть полезен и заслуживает доверия.
Плайнер долго вчитывался в перечень имен, что-то вспоминал, морщился.
— Есть в нашем кемпе один сукин сын. Он мог бы тебе помочь, но ничего не скажет.
— Кто это?
— Эд Молроу. Главный архитектор Кокервиля. За деньги не только продаст душу, но еще сам запакует и доставит по адресу.
— Спасибо, Хью. Обещай мне, что ты не обратишь мое доверие во зло — ни одним словом ни с кем не по делишься.
— Обещаю, — с трудом проговорил Плайнер.
22
Прежде чем связаться с Эдом Молроу, Лайт справился, приехал ли он один или с семьей. Компьютер не промедлил с ответом. Как и предполагал Лайт, архитектор прибыл без сопровождающих. Это упрощало задачу.
Лайт нашел Молроу в баре, представился и сказал, что ему нужно с ним побеседовать наедине. Имя Лайта не произвело на Молроу никакого впечатления, и он согласился не сразу.
— Надеюсь, вы не собираетесь обсуждать архитектурные проекты. А для других разговоров лучшего места, чем эта стойка, не найти.
— Уверяю вас, Молроу, что разговор достаточно серьезный и вы не пожалеете о времени, которое на него потратите. А к этой стойке мы сможем вернуться в любой момент.
Молроу вертел в руках рюмку со спиртным и молча разглядывал назойливого незнакомца. Чем-то ему не нравился этот долговязый, небрежно одетый доктор Лайт, смотревший в упор светлыми немигающими глазами. Но сообразив, что в Кокервиле не может быть случайных людей без значительного веса в своей области, Молроу спросил:
— Где же предлагаете уединиться?
— Если не возражаете, в моем номере.
Молроу нехотя выбрался из-за стойки и последовал за Лайтом, не забыв прихватить с собой рюмку и бутылку.
— Я вас слушаю, но недолго, — предупредил он, усаживаясь.
Лайт в течение одной секунды проделал операцию с капсулами ультразвука и, не дав Молроу времени выразить свое возмущение, сказал:
— Только теперь мы действительно наедине. То, что я говорю, никто, кроме вас, не слышит. Захотите меня ругать, прикладывайте большой палец к гортани — тогда не услышат и вас. Вот сюда… Как вы вскоре убедитесь, эта предосторожность была не лишней.
— К чему эта комедия, черт вас возьми?! — заорал Молроу, не считая нужным пользоваться рекомендован ной манипуляцией.
— У вас есть семья, мистер Молроу? Жена, дети, любимые люди?
— Как у всех нормальных людей. Все у меня есть, в том числе и отвращение ко всякого рода тайнам, секретам и прочей чертовщине.
— А если вы узнаете, что от некоторых тайн и се кретов зависит, увидите ли вы своих близких или нет, вас они тоже не заинтересуют?
— Что вы имеете в виду? — с прежним подозрением, но и с пробудившейся тревогой спросил Молроу.
— Продолжение нашего разговора состоится только в том случае, если вы выполните мое требование. — Лайт указал, куда нужно прикладывать большой палец левой руки.
Молроу помотал головой, брезгливо посмотрел на кончик пальца, ничего на нем не увидел, но подпер им гортань.
— Все время держать его в таком положении необязательно. Только когда будете говорить. А теперь слушайте. Вы были главным архитектором Кокервиля. Благодаря Кокеру вы стали богатым человеком. Естественно, вы ему благодарны и преданы. И вы, вероятно, считаете, что он вас пригласил на свой юбилей из глубокого к вам уважения. А в действительности причина совсем другая.
— Какая еще? — спросил Молроу, с опозданием под нося палец к горлу.
Лайт повторил все, что уже рассказывал Плайнеру, объяснил, по какому принципу подбирались гости, и добавил:
— Вас пригласили только для того, чтобы вы создавали такие же проекты, как тот, по которому воздвигнуто это великолепное убежище для избранных. Создавали потом, когда по их планам Земля будет испепелена, а все архитектурные шедевры превратятся в руины. После этого вам поручили бы строить новые города для процветания кокеровского царства.
Молроу, как и полагалось ошарашенному человеку, изменился в лице и молчал, не находя подходящих слов. А Лайт продолжал уточнять, подбирая такие детали, которые возбудили бы нужные нейронные группы у его слушателя. Он хотел вызвать у Молроу ужас и помочь коренным эмоциям самосохранения подавить все другие: самодовольство, беспечность, честолюбие, недоверие… Нужно было расшатать привычную для Молроу систему умозаключений малого круга, связанную только с его профессиональными интересами и личным благоденствием.
— А какие у вас доказательства? — шепотом спросил Молроу, не забыв про свой палец.
— Множество. Попробуйте понять, почему ни вам, ни другим ученым не разрешили взять с собой даже жен, а в нашем же кемпе вы можете встретить мультимиллионеров, прибывших не только с детьми, но и младенцами-внуками? Очень они нужны, эти детки, для участия в юбилее?.. Другой факт. Если бы вы вздумали сейчас покинуть Кокервиль под любым предлогом, даже если бы у вас на Земле умирал ребенок, вас бы отсюда не выпустили. Можете проверить по моему узлу. Пока еще он действует, но пройдет час-другой, и всякая частная связь с Землей вообще прекратится. Вся она будет сосредоточена в руках генерала Боулза. Достаточно?
Молроу молчал долго. Крупные капли пота выступили на его высоком лбу. Он посмотрел в глаза Лайта, отвел взгляд в сторону и словно выдавил из себя вопрос:
—Что вы от меня хотите?