========== Глава 1 ==========
Андре Моруа как-то сказал: «Не стоит ориентироваться на общественное мнение. Это не маяк, а блуждающие огни». И, по-моему, он чертовски прав! Так почему человека так страшит и одновременно так интересует мнение чужих ему людей? Он прислушивается к нему и боится быть осмеянным. Он зарывает своё собственное «Я» так далеко, что достать его обратно из недр смятой в комочек чужих суждений души уже невозможно. Индивидуум, личность погибает от сумасшедшего давления с разных сторон, и лишь единицы находят в себе силы противостоять ему.
Том Каулитц был одним из тех, для кого общественное мнение было и мнением собственной семьи. Выросший в семье политика, он всегда старался держать уровень, чтобы не дай бог не опозорить отца и не дать заговорить народу плохо о нем, ведь кто, если не народ, решает, кому быть управленцем города, а кому нет.
Отец всегда был для него авторитетом. Строгий, целеустремленный, он с детства учил маленького Тома и его брата быть таким же. Давал советы, ругал, если сыновья им не следовали. И перед тем, как совершить какой-нибудь значимый поступок, в голове у парня всегда всплывал только один вопрос: «А что скажет отец?»
Тео, его брат-близнец, был настолько непокорным и непослушным перед причитаниями строгого родителя, что в определенный момент Каулитц старший махнул на него рукой, цинично бросив фразу что-то типа: «Ничего, из второго вырастим настоящего мужчину». То, что Тео позволил супруге сбежать от него к другому мужчине и при этом разрешил повесить на себя двоих детей, Йорг Каулитц назвал поступком слабохарактерного мужчины, которым можно управлять, словно марионеткой. Том долго слушал гневную тираду отца, старательно делая вид, что внимает его словам, но сам мимолетно переглядывался с близнецом, нервно кусая губы. Его тайна была куда страшнее, куда ужаснее того, что сделал Тео, и в этом Том не решался признаваться никому, кроме брата.
Много лет уже прошло с тех пор, многое изменилось. А изменилось ли отношение Тома к приоритетам и стереотипам отца и как живёт парень сейчас, будучи под постоянным присмотром сверху — узнаете прямо сейчас…
Томас придирчиво оглядывал себя в зеркале, то поправляя длинные темные волосы на плечах, то снимая и вновь надевая темно-синий пиджак.
— А, к черту! — Ругнулся он и сделал себе низкий хвост, поворачивая голову вбок и вновь смотря на своё отражение в зеркале. — Так-то лучше.
— Ну, куда ты так долго собираешься? Твоим подчиненным и дела нет до того, как ты выглядишь, — сзади подошла рыжеволосая девушка, обнимая мужчину со спины.
— Плохо ты их знаешь, этих законодателей офисной моды, — с улыбкой ответил мужчина, и глазом не моргнув от собственного вранья.
— Когда тебя ждать? — Спросила девушка, развернув к себе за руку жениха и ласково улыбаясь.
— Я думаю, через пару часов… — Задумался Том, нервно бегая взглядом по тумбочке якобы в поиске ключей. — Максимум три.
Ловким движением выудив из ящика тумбочки ключи от автомобиля, он быстро чмокнул в щёку девушку и пулей проскочил на улицу, на бегу отключая сигнализацию. Спокойный взор в пару секунд загорелся азартным огнем, который уже блестел игривыми искорками в карих глазах мужчины последние пару часов. Самая сложная часть, чтобы не проколоться перед невестой, была выполнена, и теперь Тома ожидал приз где-то на другом конце города возле полузабытой автозаправочной станции.
В свои тридцать два года он был почти женатым человеком. Родители, друзья, знакомые, даже коллеги уже открыто намекали — мол, пора бы и семьей обзавестись, дети — цветы жизни и тому подобное. Линда Гуттенберг, невеста Каулитца, каждый раз при намеках гостей на свадьбу натянуто улыбалась и переводила многозначительный взгляд на жениха, ожидая, когда же он, наконец, осмелится объявить дату празднества. Но Том, разводя руками, отвечал, что накопилось много работы, до свадьбы никак руки не доходят. И так уже продолжалось два года…
Истинную же причину знал лишь близнец Тома, которому он доверял больше, чем своим родителям. Узнав, что его брат предпочитает мужчин, Тео, к великому счастью Томаса, который боялся мнения близнеца больше всего на свете, поддержал его и пообещал никому не рассказывать, пока тот сам этого не пожелает.
Именно поэтому с удовольствием молодой мужчина посещал либо своего брата, который и советом не пренебрегал, и плечо подставлял, если нужно, либо…
Среди толпы из молоденьких парней раздались восхищенные возгласы, когда кто-то заметил подъехавший к старой автозаправке черный Bentley. Том опустил боковое стекло и тут же увидел на себе десятки заинтересованных взглядов, во всех из которых открыто читался вопрос — кого выберут на этот раз?
Каулитц не без интереса оглядывал стройные фигуры парней, пока не увидел ещё одну чуть поодаль. Заинтересовавшись новеньким парнем, которого лично он видел тут впервые, Том проехал на пять метров вперед, сигналя и смотря исключительно на него. Но, на его удивление, парень даже не посмотрел в его сторону, продолжая стоять, прислонившись к столбу спиной и подставляя лицо мокрым снежинкам. Хмыкнув, Том посигналил ещё пару раз, но реакции так и не последовало.
— Эй, мотылёк, лети к своему клиенту, — крикнул ему кто-то из парней, и среди толпы прошёлся слабый смех.
Только сейчас Каулитц смог заметить внимание странного парня к своей персоне. Лениво оттолкнувшись от столба, он не спеша подходил к автомобилю, а Том разглядывал его, понимая, что это даже ещё не парень — мальчишка. По-детски трогательные черты лица невероятно подходили ему, делая его лицо по-ангельски красивым. Черная одежда и волосы, доходившие ему до плеч, оттеняли и без того белую кожу, которая была похожа на гладкий холодный мрамор. Но с толку сбивал слишком пронизывающий для ребенка взгляд черных в темноте глаз, которые не теряли своей уверенности ни на секунду.
— Сорок, — просто сказал он, подойдя к машине.
— Сколько? — Переспросил Том, не веря своим ушам.
«Да здесь с роду не брали меньше семидесяти» — подумал он, ошарашенно смотря на юношу.
— Как хочешь, — бросил он, развернувшись на пятках и собираясь уходить обратно.
— Нет, стой! — Том вылетел из машины и схватил парня за костлявое запястье, почему-то только сейчас заметив четко очерченные скулы и впалые щёки. — Согласен на сорок, забирайся.
Парнишка отдёрнул свою руку, словно от ожога, странно посмотрел на молодого мужчину и обошёл машину, садясь на переднее сиденье. Том, оглядев взглядом а-ля «Ну, может быть, в другой раз» оставшихся парней, сел на водительское место, пристегиваясь.
— Тебе бы тоже не помешало, — Том кивнул на ремень безопасности.
Паренек окинул его безразличным взглядом и сложил руки на груди, почти привалившись боком к стеклу. Каулитц, не дождавшись ответа, цокнул, покачав головой, но завёл мотор и отъехал от автозаправки. Тишина его напрягала.
— Мотылёк, — произнес Том задумчиво, чуть улыбнувшись и вспомнив, как назвал его один из парней.