Её слова въелись в его память прочно, что забыть их уже было бы невозможным, даже если бы он очень сильно захотел. Парень отступил в тень, когда мимо проехала полицейская машина, словно не заметив одинокую девушку. Он попытался увидеть её тень, но той не оказалось, и по его спине прополз холод. Словно не было ни света фонаря, падающего на ее тело, ни этого самого тела, ни ее самой… Словно она не человек.
— Кто ты? — спросил он хрипло.
Середина. 2
- Кто ты? - спросил он хрипло.
— Я? Я та, что хочет умереть, но, увы, не может. Я та, что должна погибнуть от руки ангела, но их нет. Ни одного. — она грустно улыбнулась.
Парень уже было подумал, что девушка как минимум сошла с ума, и хотел ретироваться от греха подальше, но на секунду его внимание привлекло движение за её спиной. Она, заметив его взгляд, расправила свои большие черные крылья, с которых бесконечными каплями стекала кровь, а перья опадали, но не достигая асфальта, сгорая и развеваясь на ветру подстать пеплу. Он с благоговейным ужасом, не в силах шевельнуться, наблюдал за этой картиной.
— Что ты такое? — шепотом спросил он, едва ворочая присохшим к небу языком.
— Я твой ангел-хранитель. — ответила она, будто объясняла элементарную вещь несмышленому ребенку, делая очередной взмах крыльями.
Да, ей было ужасно больно, но она терпела, она привыкла к боли, что ей причиняли как физически, так и морально. Кто сказал, что ангелы не чувствуют боли? Они прекрасно ощущают то, что происходит в душе человека.
— Но… у ангелов должны быть белые крылья… — вяло попытался возразить он.
— Наши крылья — это душа человека. Как видишь, твоя душа черна! — она горько усмехнулась, глядя на него практически с ненавистью. Да, она всю жизнь провела рядом с ним, и прекрасно знает, что его сломало.
Её подопечный молча обдумывал слова. Он знал, что она говорит искренне, в её голосе не было и намека на фальш, и это, наверное, напрягало больше всего.
— Разве ангелы не должны помогать нам?
Конец.
- - Разве ангелы не должны помогать нам?
— Да, должны. Что я и делала на протяжении всего этого времени! — внезапно раздраженно бросила она, от чего парень опешил и рефлекторно отступил назад. — Ты меня не слушал, когда я тебе говорила не убивать тех девушек! Ты никогда меня не слушал! — она закричала, и её крылья широко распахнулись, заставляя перья слетать интенсивнее и расторяться в холоде воздуха. — В десять лет ты мучил котёнка со своими дружками! Я тебе отчетливо давала команду: «Прекрати делать это. Ему больно. Если тебя так, приятно?» Но ты игнорировал все мои призывы. Я твоя так называемая «совесть»! — она злобно показала кавычки на последнем слове.
Парень попятился, словно от чумы, чуть не споткнувшись о ближайший камень. Да, он помнил тот день, помнил, как с ребятами поджигал усы и шерсть котенку, помнил, как его что-то на секунду остановило, но он просто проигнорировал «голос разума».
Он всегда его игнорировал. Ему нравилось то, что он делал, но только сейчас, видя страдания ангела, он понял, что поступал как последняя сволочь.
Он осторожно, пытаясь сдержать дрожь в руках и страх, поднимающийся где-то на уровне грудной клетки, шагнул ей за спину и от ужаса чуть не сел на асфальт от шока. У основания крыльев не было ни пера, только белоснежные кости, по которым медленно стекала вязкая багровая жидкость. Его взгляд прошелся выше, отмечая про себя, что, чем дальше, тем больше костей, мелких, длинных, больших, тонких. Разных.
Перья остались только на раскрытой части, но их было слишком мало, чтобы прикрыть состоящее из многочисленных функционирующих частей основание. От этого зрелища парню стало нехорошо, в голове и желудке замутило, и он вернулся на место, заглядвая в лицо ангела, которое совсем ничего не выражало.
— Разве люди должны видеть вас? — спросил он, пытаясь побороть подступающий к горлу комок ужаса от увиденного.
— Нет. Не должны. — отрицательно мотнула головой она. — Но ты... Ты особый случай. Свыше было решено, что ты сможешь видеть нас, теперь ты как-бы проклят небесами. Твоё проклятье — лицезреть ангелов. Другие нас не видят, только ты. — она замолкла, ожидая его реакции.
Он молча обдумывал её слова, понимая, что иметь такую вещь для него своеобразный дар. Конечно, доля плохого тоже есть- если он начнет разговаривать на улице с кем-то из этих существ, то его примут за сумасшедшего.
— Почему это считается проклятьем?
— Ангелы, прознав, что их кто-нибудь видит, постараются всячески тебя испортить или же, наоборот, превратить в святого. Многие попросту будут пытаться свести тебя с ума. Уже было два таких случая. — она задумалась, после чего неожиданно попросила: — Посмотри на ладони.
Парень повиновался, и его челюсть снова готова была встретиться с землей в мощном ударе: на обеих ладонях были черные небольшие треугольники с красными глазами посередине, из которых лился тусклый, но очень завораживающий свет.
— Метка твоего дара и проклятья. Треугольник означает дар, а глаз — проклятье. — пояснила она на его недоумевающий взгляд.
— Ангелы должны летать. Но ты не летаешь. Почему? — спросил он, продолжая разглядывать ладони.
— Чем темнее наши крылья, чем меньше перьев на нем, тем сложнее нам взлетать. И тем быстрее мы становимся падшими. — последнее предложение она произнесла шепотом, глядя в темное небо и грустно улыбаясь.
— Вы становитесь падшими, как Люцифер? — тихо спросил парень, поднимая взгляд на ангела. Своего ангела. Девушка кивнула, низко опуская голову, и несколько черных прядей упали ей на лицо, но она не обратила на них абсолютно никакого внимания.
— "Все мы в душе садисты и не прочь помучить того, кто зависит от нас, я не исключение. Скажу больше, что тот, над кем издевались всю жизнь, сам возжаждет поиздеваться над ближним, сделав это с изощренной жестокостью…" — процитировала она, расправляя крылья.
И исчезая из его жизни, из его души, из его головы, оставляя за собой лишь неизгладимый след в его памяти.