– Только романтики и женщины из низшего сословия, – согласилась Шарлотта.
– Честно признаться, мы болтаем глупости, дорогая Шарлотта. – Разжав руку, Джиллиан ладонью разгладила воздушную ткань и, встретившись в зеркале с глазами кузины, улыбнулась ей. – Граф может пощипать и более пушистых голубок, чем я.
– Что ж, посмотрим, что будет завтра. – Оправив в последний раз платье, Шарлотта обернулась к кузине. – Если он снова нанесет нам визит и пригласит тебя кататься, это будет означать, что у него на тебя серьезные виды. Мама не позволит ему развлекаться с тобой, если у него неблаговидные намерения. Господи, уже второй гонг! Папа рассердится, если из-за нас задержится обед! – Девушки заспешили вниз, но Шарлотта задержалась, чтобы повертеться перед зеркалом на площадке лестницы. – Что ты наденешь завтра?
– Не все ли равно?
– Очень много значит, во что ты будешь одета! – Недовольно хмыкнув, Шарлотта побежала по лестнице вниз. – Не собираешься же ты снова появиться перед графом в домашнем платье, – бросила она на ходу. – Ты должна стремиться выглядеть опытной и элегантной, как это делаю я.
– Длинное платье не сделает меня опытной и элегантной, – рассмеялась Джиллиан и, взглянув на свое отражение в зеркале, скривилась, отвернулась и побежала вслед за кузиной. – У меня рыжие волосы, зеленые глаза и веснушки, Шарлотта, и я ни в коей мере не опытная и не элегантная. И сколько бы ты ни твердила, что мы идеальная пара, граф никогда не станет за мной ухаживать.
Перед тем как войти в столовую, Шарлотта загадочно улыбнулась кузине.
Не подозревая, что он стал предметом пересудов, Ноубл Бриттон, известный в свете под громким прозвищем Черный Граф, сидел в табачном дыму в клубе «Уайте», уже выиграв большую часть семейного состояния Манфреда, лорда Брайсленда. Несмотря на репутацию безжалостного, холодного хищника, Ноублу не доставляло удовольствия разорять людей, даже таких глупых юнцов, как лорд Брайсленд.
– Мои закладные, лорд Уэссекс. – Дрожащей рукой молодой человек поставил свою подпись.
– Вы, конечно, будете здесь утром, чтобы выкупить их? – Выпрямившись, лорд Уэссекс разглаживал длинными пальцами скатерть. У графа было твердое намерение отказаться от денег виконта, но ему хотелось, чтобы тот сначала провел бессонную ночь, обдумывая плоды своего легкомыслия. Бледный и выглядевший совершенно больным, лорд Брайсленд кивнул и, быстро выйдя из комнаты, хрипло спросил виски.
– Отличная работа, Ноубл, ты не утратил своего искусства. Надеюсь, юноша должным образом оценит то, что ты спас его состояние от посягательств Мэнсфилда и других стервятников, весь вечер круживших вокруг него.
– Спасибо, Гарри. – Лорд Уэссекс поблагодарил друга за комплимент и указал рукой ему и сэру Хью на соседние кресла. – Бренди, джентльмены? Пил, три бренди!
Надев очки, маркиз взял одну из поданных рюмок. Одетый, как и лорд Уэссекс, в черный вечерний костюм, на фоне сэра Хью, явившегося в изумрудном жилете, в синих бриджах и сюртуке, он выглядел мрачно. Лорд Уэссекс подумал, что их молодой приятель похож на павлина. Сэр Хью беспокойно оглядывал комнату, чтобы выяснить, кто присутствует, и играл цепочкой карманных часов, моноклем и двумя крупными изумрудами на пухлых пальцах, но лорд Уэссекс совершенно точно знал, что эти изумруды просто стекляшки, а вовсе не драгоценные камни.
– Где ты был? – откинувшись в кресле, спросил графа лорд Росс. – Я думал, ты возил Марию на представление в Лицеуме. Они с Элис сегодня весь день только об этом и говорят.
Бренди, смочив горло, разлилось теплым озером в желудке лорда Уэссекса. Вытирая пальцем губы, граф, прищурившись, смотрел, как его знакомый, направившийся было к их столику, вдруг повернулся и вышел из комнаты. «Еще один, они становятся все наглее», – заметил про себя лорд Уэссекс.
– Тебе не приходило в голову, что наши милочки слишком подробно обсуждают между собой наши личные дела?
Сэр Хью фыркнул, а лорд Росс с усмешкой ответил:
– Они близнецы, Ноубл, и любят посудачить. Полагаю, вполне естественно, что они, так сказать, делятся нами.
– Наверное, ты прав, хотя это уже не имеет значения. Завтра я собираюсь дать Марии отставку. – Достав из сюртука серебряный портсигар, лорд Уэссекс предложил друзьям манильские сигары, и тут же появился лакей, чтобы подать мужчинам огня.
– Она тебе уже надоела? – удивился сэр Хью. Обычно лорд Уэссекс не заводил любовниц на длительный срок, но Марию он сделал своей пассией всего две недели назад.
– Надоела ее постоянная пустая болтовня, это правда. Но я отказываюсь от ее услуг совсем не из-за этого. Через три дня я женюсь, и в высшем свете были бы поражены, узнав, что я намерен выполнять брачные обеты.
Оба собеседника графа – и лорд Росс, и сэр Хью – едва не подавились своим бренди. Спустя несколько минут, когда лорд Росс был в состоянии снова нормально дышать, он, сняв очки, воззрился на друга.
– И кто же эта счастливица?
– Джиллиан Ли.
– Ли? Амазонка? – пропищал сэр Хью, чуть не выронив бокал с бренди. – Боже, Уэссекс, ты рехнулся? Она же никто! Ты не можешь на ней жениться, даже несмотря на ее родственные связи с Коллинзами. – В пылу отчаяния сэр Хью, в отличие от маркиза, не заметил угрозы во внезапно застывших глазах графа.
– Толли… – предостерегающе начал лорд Росс.
– Не нужно, Гарри, – остановил его граф, – пусть продолжает. Я хотел бы послушать, какие мудрые слова найдет для меня наш молодой друг.
– Честное слово, Уэссекс, ты просто шутишь! – Сэр Хью брызгал слюной под взглядом насмешливых серых глаз. – Это же несерьезно! Человек твоего положения не может жениться на какой-то нищенке из колоний, как бы ему ни хотелось затащить ее к себе в постель. Предложи ей свой дом в Кенсингтоне, если ты порвал со своей любовницей, но, ради всего святого, дружище, не разбазаривай свое имя на недостойных!