Лёгкое дуновение ветра трепало моё простое серое платье. Мои босые ноги начали покалывать — ветер был холодным. На этой возвышенности была видна почти вся площадь, и по всей видимости, здесь собралось почти всё население нашего городка. Мне ничего уже не оставалось, как осматривать собравшихся вокруг меня людей. Хотя… Были ли они людьми? Я не стану решать этот вопрос сейчас, я уверена, найдется немало желающих предаться демагогии этой идеи. В толпе я видела много знакомых лиц, и все они смотрели на меня по-разному. Кто-то с нетерпением ждал исполнения правосудия, кто-то просто безэмоционально ожидал хоть каких-то событий. Были и те, кто смотрели со страхом, но я не видела тех, кто смотрел бы с сочувствием. Ни в ком я не могла почувствовать то, чего мне было сейчас необходимо больше всего. Я не могу винить их в этом, ведь я умалчивала о многих вещах, которые происходили со мной, что не давало мне с кем-либо сблизиться. Одно сейчас объединяет всех этих людей — они уверены в том, что точно знают что со мной дальше произойдёт.
Я не слышала слов судьи, но думаю, это было что-то вроде «В этот тёмный для нас день…», или нет, «Сегодня месть не будет подаваться холодной…», тоже нет. Хоть он и любит пафосные речи, вряд ли он стал бы иронизировать в такой момент. Да и подавать текущие события как месть — не совсем выгодно для него, это выставило бы мою казнь как личное разбирательство.
Я продумала много разных вариантов для его речи. Возможно, об этом можно было бы написать книгу, или стих. Да, именно сейчас, в момент близкий к смерти, начинаешь думать о делах, который можно было бы провернуть. Чем дольше я об этом думала, тем отвратительнее мне становилось, нужно перевести своё внимание с толпы на что-то другое. Я подняла голову вверх, насколько мне это позволял столб позади меня. Погода была слегка пасмурной, но местами и прослеживались скопления солнечного света.
Через минуту я заметила скопления света не только сверху. Где-то сбоку появился источник света, который привлёк моё внимание. Это был палач. А точнее факел в его в руках. Он пристально смотрел мне в глаза не отрывая взгляда. Я чувствовала как он напряжен, но не физически, а эмоционально. Интересно, каково ему было в этот момент. Что он испытывает когда не скрывается под маской? Что он испытывает глядя другим людям в глаза?
— Я не сделаю этого… — прошептал палач. — Я не сделаю этого!
Судья явно был недоволен.
— Именем Единственного нашего, я приказываю тебе исполнить приговор! — сквозь зубы процедил разозлённый старик.
— Я больше не стану выполнять ваши глупые поручения, — твёрдо ответил палач.
— Глупец! Ты ставишь под сомнение волю Единственного.
— Я ставлю под сомнение ваше отношение к нему.
Толпа уже вовсю шепталась. Они просто наблюдали за событиями тут, у позорного столба, на котором мне суждено сгореть. Возможно, они пытались определить кто же из них двоих прав, но палач глупец. Этот город давно погряз в сетях этого старика. И в подтверждению этому, палача быстро увела стража. А пока его уводили, судья договаривался за другого палача. Его должны будут скоро привести. Интересно, что с ним случилось, что он так решил пойти против власти? Случай со мной? Или быть может он уже вдоволь насмотрелся на бесчинства, которые творились благодаря воле судьи?
Стоять здесь, ждать своей участи было не так невыносимо, как изначально. Сейчас это уже больше походило на забаву. Только что я оказалась в гуще событий небольшого представления. Иногда процесс оказывается приятнее результата. Но и результата, как оказалось, ждать мне не нужно было. Моя казнь так и не состоялась.
Где-то в толпе я заметила знакомое лицо. Да, точно, это был он. Меньше всего мне сейчас хотелось чтобы ОН был тут. Не потому что мы раньше были друзьями, и я хотела бы избавить его от свидетельства моей казни, нет. Всё гораздо проще — мне просто было неприятно его видеть вновь. Но тем не менее, он спас меня. Правда какой ценой… Я не смогла рассмотреть что у него было в руках, но я видела часть его движений. Он явно что-то начертил внизу, под ногами, и начал произносить какие-то слова. Где-то через минуту он поднял руки, а его голос начал становиться всё громче и громче. Настолько громче, что я слышала его лучше, чем звуки толпы.
«Отдай ей свой дар…», — прозвенело у меня в голове.
«Я возьму лишь часть», — произнёс уже другой голос.