- А я поддерживаю такую политику! – не задумываясь, сказала Катя. – Но ведь есть wi-fi и мобильная связь. Любой жаждущий может воспользоваться интернетом.
- Да, здесь отель бессилен. Помните классику: «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих»! Если человек наркозависим, ему трудно помочь. В наше время нет человека, у которого не было бы какого-нибудь мобильного устройства. И, конечно он очень просто может им воспользоваться. Я тут на досуге думал предложить отелю забирать на время отдыха все мобильные у своих гостей, но пока молчу. А как ты думаешь? Это возможно? Смогла бы ты обойтись без своего мобильного устройства?
- Я? Легко! – засмеялась Катя. – Просто у меня его нет.
- Как нет? – удивился я.
- Очень просто! У меня нет никакого телефона, ни простого, ни сложного. Я не пользуюсь этими достижениями нашего века.
- А как же вы поддерживаете связь со своими родственниками и друзьями? – если честно, я был поражен. Я впервые встретил человека, не пользующегося мобильной связью.
- У меня нет родственников…, - в её глазах промелькнула постоянная, но хорошо скрываемая боль.
- А друзья? Как вы связываетесь?
- С божьей помощью и с помощью телепатии, - грустно улыбнулась девушка. Я понял, что она не хочет больше разговаривать на эту тему.
Мы еще выпили, и тема коммуникаций была забыта. Вскоре я заказал вторую бутылку того же вина. Я предлагал сменить марку и попробовать какое-нибудь другое вино, но Катя настояла на том, что мы пили. Как она объяснила, смешивать напитки очень опасно, и может вызвать в последующем головную боль, ко всему прочему, вино ей очень понравилось.
Разговор наш лился неспешно, каких только тем он не касался. Мы обсудили кулинарные способности шеф-повара ресторана. Обсудили климатические условия, на которых взращивался виноград, из которого изготовлялось это замечательное вино. Я вспомнил, как из-за объявленной в стране компании по борьбе с пьянством, чиновники брали под козырек и бездумно, безжалостно вырубали ценнейшие сорта винограда, которые сотнями лет культивировались в этих краях. И вот только сейчас, только благодаря энтузиазму бессребреников винодельческий бизнес начал хоть как-то развиваться.
Я не стал расспрашивать Катю о причинах ее поездки на остров. Мне показалось. Что еще не пришло время. Я был уверен, что скоро она сама мне все расскажет. Итак, она о многом мне поведала. Вскользь она даже обмолвилась, что у неё был ребенок, правда, почему был, она пока не сказала. Видимо произошла какая-то трагедия, но что именно я не узнал. Как только я чувствовал, что ей неприятно о чем-то говорить, я сразу же менял тему.
Через полтора часа мы сидели в ресторане уже одни. Все гости отобедали, и персонал ресторана с нетерпением посматривал на часы.
- Наверное, нам пора… - сказала Катя, посмотрев по сторонам и не заметив больше никаких посетителей кроме нас.
- Да, мы засиделись, - подтвердил я, взглянув на часы.
- А хотите мы продолжим? Скажем в моем номере… - неуверенно предложила Катя. Вино на нее подействовало, и она разгорячилась, расслабилась и была, казалось, совершенно раскованной.
- Я с удовольствием.
- Тогда пойдемте!
- Хорошо, минутку. Нам же еще бутылочка не повредит?
- Нет, конечно!
Я подозвал официантку и попросил её принести еще одну бутылку красного, предварительно открыв ее. Бокалы были в каждом номере. А вот штопор не полагался. Видимо, все работники ресторана очень спешили закончить работу и убежать домой к своим семьям, потому что уже через три минуты на нашем столе стояла открытая бутылка. Я рассчитался за ужин, и мы вышли из ресторана. Уходя, я оглянулся и заметил, как быстро наш столик был приведен в изначальное состояние пустоты и порядка.
- Сколько я должна? – спросила Катя, когда мы вышли на воздух.
- Нисколько. Ты была моей гостьей.
- Ладно, но следующий ужин за мной!
- Договорились, - согласился я.
На юге сумерек почти не бывает. Солнце садится и ночь мгновенно вступает в свои права. Я посмотрел на небо. Ветер сделал свое дело, но пока не до конца. Рваные тучи еще висели кое-где, но черный глубокий небосклон уже нависал над головой, искрясь миллиардами больших и малых звезд. Густое скопление млечного пути делило небо почти ровно пополам. Такую картину можно увидеть только за городом, вдали от цивилизации. Именно ночью, когда смотришь на небо, ощущаешь себя пылинкой в этом огромном мире. Именно эти ощущения и пытались передать зодчие католических храмов. Ведь кто мы перед Богом – живой прах, лишь созданный им по подобию своему. Мы должны бояться Его и ощущать себя ничтожными перед Ним. И все эти чувства должны овладевать нами в храме Господнем. Немыслимо высокие своды служат для этой цели. Они и есть небеса. Они уменьшают нас нашими глазами. А мы букашки под ними. Акустика и величественные звуки органа. Они принижают нас нашими ушами.