ГЛАВА 18.
- Вам нужно ехать в районный центр! У нас в станице нет врача, - старик сочувственно покачал головой и вставил обратно в беззубую пасть пошамканную папиросу.
- Отец, но как же вы сами то лечитесь? А если не дай бог что? Кто оказывает медпомощь? – удивился я.
- Да кто, вот Степаныч бывший фельдшер помогает. Его отправили на пенсию в связи с этой…, как её… оптимизацией, будь она не ладна! Но мы ж здеся все друг друга знаем… Вот если чё он и выручает…
- А нам к вашему Степанычу нельзя?
- Да отчего ж, нельзя?! Можно, но вот только зараз он ушел к внучке, а она живет в соседней станице. Эт отседа километров пять будет. Но я смотрю вам тудыть не дойти… Транспорт нужён. А с транспортом так лучше уж сразу в больницу.
- Где ж нам его найти?
- Пойдемте пока ко мне. А там приедет мой сосед, у него есть транспорт. Он вас и отвезет. И как же это её угораздило-то? – спросил дед, имея ввиду рану Кати.
- Случайно… Мы пошли в горы…, все было хорошо, пока не решили залезть на скалу, там-то она сорвалась с выступа… и об сук порвала бок, - рассказал я заранее придуманную историю.
Мы пошли за дедом в хату. Изрядно постаревшая, как и сам хозяин она встретила нас белеными стенами, низкими потолками и спартанской обстановкой. Посреди комнаты стояла печь, на которой еще дымил чайник и большая кастрюля, в которой совсем недавно что-то варилось.
- А где ж хозяйка твоя? – спросил я.
- Старуха-то моя? Так померла она годов уж пять как назад! Вот один бобылем живу.
- А дети, внуки?
- Они в Краснодаре все живут. Ко мне иногда заглядывают летом в отпуск. Ходят в горы, к морю ездют. По хозяйству помогают.
- А все остальное время один?
- Ага. Сам пока справляюсь. Мне ведь еще не много годков-то.
- А сколько, отец?
- Восемьдесят три…
- А здоровье не шалит?
- Да всяко бывает…, но в целом пока скриплю… ложись дочка на кровать… Щас я накормлю вас. Картошку будете?
- Отец, спасибо, мы все будем. Признаться, двое суток ничего кроме лопухов не ели.
- Что ж вы в горы пошли без провианта? Нельзя так! Горы они предусмотрительных любят.
- Да было у нас все, вот только заблудились в начале, а потом и это несчастье, вот и не стал я плутать в поисках места, где оставили машину, а отлежались немного и пошли по ручью вниз. Вышли к речке, а она уже к мосту. Потом вышли на дорогу и вот пришли в вашу станицу.
В общем я сказал почти правду. На самом деле утром, проснувшись после непродолжительного сна, я потрогал свою больную и не ощутил у нее сильного жара. Надо было идти, дольше оставаться в нечеловеческих условиях было нельзя. Катя сказала, что чувствует себя намного лучше и готова потихоньку передвигаться к местам цивилизации.
Мы пожевали листья лопухов, их стебли. Пробежавшись по пригорку, я собрал с ладошку земляники. Потом спустился к ручью и набрал в пустую бутылку воды. Таким образом мы позавтракали. Я помог Кате встать и придерживая ее, попробовал с ней перемещаться. На удивление у нас это с ней сносно получилось. Я поддерживал ее со сторону здорового бока и руку держал далеко от раны, ближе к подмышке.
Осторожно, медленно и боязливо мы спустились к ручью. Здесь Катя попросилась умыться и подмыться. Мне не пришлось ей помогать, так как она справилась с этими делами сама. Я стоял в сторонке и курил последнюю сигарету из пачки. Правда, после водных процедур ей стало немного хуже и нам пришлось минут пятнадцать набираться сил. Ну, а затем мы, обнявшись словно молодая пара любовников, поплелись вдоль ручья, выбирая удобный путь.
Приблизительно через километра три ручей впадал в довольно большую и шумную горную речку, которая текла слева направо. Таким же образом мы продолжили путь повернув направо. Я рассудил, что река должна стекать на север, так как помнил, что хребет растягивался с востока на запад, а поскольку реки все текут сверху вниз, то и та речка должна была протекать на север, что собственно и подтвердило солнце, светящее от нас справа и постепенно перемещавшееся в зенит.