— Я им всё равно пошлю приглашения, а уж придут они или нет — это их дело. Мне скандала из-за отсутствия приглашений и ущемления их прав — ни к чему. Особенно это касается старой перечницы Мюриэль.
— Я вижу, ты с ней знаком, — подколола Пэнси.
— К сожалению, больше, чем хотелось бы, — с достоинством ответил на колкость Малфой. — Дальше идут Роули и Сельвин?
— Да, но…
— Я знаю, что из Азкабана их на нашу маленькую вечеринку не отпустят, так что два приглашения я сэкономлю.
— Шесть приглашений, — откликнулась на это Пэнси. — Там же отдыхают Трэверс, Эйвери и Яксли. А род Шафиков прервался уже довольно давно.
— Кого ещё приглашать?
— Артур Уизли, Маркус Флинт и Юстаф Фоули, — дочитала перечень Паркинсон. — Кстати, нашей фамилии и ещё Забини нет в списке, но если ты не пригласишь моего отца и как минимум Блейза, то они всё равно узнают о собрании и закатят тебе скандал.
— Я приглашу, не переживай.
Это было последнее членораздельное предложение, прозвучавшее в кабинете Малфоя в тот вечер. Дальше были слышны только стоны и приглушённое рычание.
Через два дня после рассылки приглашений, Малфой-мэнор открыл камин и двери для своих гостей. Люциус специально поставил у дверей и камина по лакею, объявляющих фамилию и имя прибывшего гостя. И все эти ухищрения нужны были хозяину мэнора, чтобы держать планку, ведь половину из приглашённых он в лицо не знал, а нужное впечатление произвести было просто необходимо. Минут через сорок после обозначенного в приглашении времени все, кто пожелал присутствовать, наконец-то прибыли. Отсутствовало не так уж и много народу: Кингсли Бруствер — ныне министр магии — не явился, но передал через секретаря свои извинения, ссылаясь на чрезмерно плотный график работы; Гаррик Олливандер, как и предупреждала Пэнси, так же извинился, что физически не выдержит столь долгого путешествия, а вот тётка Мюриэль Пруэтт, эта сто двадцатилетняя перечница, заявилась, да ещё и с личным лакеем. Также не приехал Гораций Слизнорт, что было странно. Уж он-то всегда любил такие мероприятия. Хотя, учитывая его возраст и работу в Хогвартсе, его можно было понять. Но не простить, ибо он не только не пришёл, но и не известил приглашавшего его Люциуса об отклонении приглашения.
— Надеюсь, все простят мою вольность, что мы проводим собрание не за столом, а в мягких и удобных креслах, — начал свою речь Малфой. — Но я посчитал, что так мы будем меньше отвлекаться.
— Было бы на кого, — пробубнила тётушка Мюриэль, но её все услышали и поддержали смешками.
— Вот и я об этом же, — улыбнулся Люциус.
— Ну, так поведайте нам, уважаемый мистер Малфой, зачем вам понадобилась такая крайняя мера, как сбор глав практически всех чистокровных родов, — взял слово Паркинсон. Вот уж кто не любил пустой болтовни, так это именно он.
— Уверяю вас, повод есть, и весьма серьёзный, — кивнул Люциус. В отличие от своих гостей, расположившихся в стоящих несколькими полукругами креслах, он стоял. — Итак, в первую очередь довожу до вашего сведения, что недавно практически был бы принят закон о принудительных браках среди магического населения Британии.
— Он так и не был подписан, — заявил Теодор Нотт, когда возмущённые перешёптывания поутихли. Первая реакция была такой, как и представлял Люциус — половина народа и слыхом не слыхивала о минувшей их грозе. — К тому же, вы сами женаты. О чем беспокоиться?
— Да, действительно, я, поначалу, подумал так же, — то тут, то там ещё слышались смешки, но Малфоя, привыкшего ораторствовать, это не смущало. — Вот только потом выяснилась подробность, которая касается и меня также. — Браки между чистокровными магами, согласно этому закону, будут запрещены. То есть тех, кто уже состоит в браке, естественно, этот пункт не коснётся, а вот всех остальных… И ещё одно — наследников должно быть рождено не меньше двух!
Взрыв возмущённых возгласов наполнил гостиную Малфой-мэнора. Среди всего этого шума вдруг прозвучал вопрос, заставивших галдящих гостей убавить громкость, а некоторых и замолчать:
— А возрастные ограничения у этого закона есть? Я ведь не девчонка уже! — Мюриэль Прюэтт с серьёзным выражением лица смотрела на Люциуса. И, что странно, никто даже не подумал смеяться, ведь среди приглашённых были и вдовцы, на которых этот закон так же будет распространяться.
— Да, есть. Восемьдесят лет, — озвучил страшную цифру Малфой.