Лето пролетело незаметно, Ирина научилась многому, а главное, она начала приживаться здесь. Она полюбила совсем другие удовольствия: русскую баньку с парилкой, с душистым веничком, да потом окунуться в холодное озеро, да и выскочить быстрехонько, только пятки сверкают, опять в парилку; почувствовать, как все плохое из человека выходит, все болезни: и душевные, и физические, а потом чаек на травах, да неторопливую беседу.
А еще - встать до зари, пойти по берегу озера на тот самый обрыв, смотреть и ликовать, восхищаясь великолепным миром природы: пробуждающимся лесом, первыми криками птиц и хлопаньем крыльев над водой; ощущать благодарность, переполняющую душу за то, что ты живешь на земле и видишь все это: край солнца, появляющийся на горизонте, синие глаза озера, хранящие тайны вечности, седой туман, поднимающийся над гладью воды, и тающий в воздухе, уступая место новому ясному дню.
В такие минуты Ирина часто думала про себя: «Благодарю тебя, судьба! Этот год многому научил меня, я узнала другую жизнь, других людей, я себя другую узнала.
В сентябре Ирина получила известие от мамы, что Захар попал в аварию и сейчас в коме.
Илья проводил ее до аэропорта. Они стояли, оба понурив голову. Ирина без конца твердила ему:
- Я приеду, я вернусь, только посмотрю, как там они, что там с ним, можно ли что-то сделать, и вернусь.
Илья покрывал ее лицо поцелуями, ничего не говорил, только смотрел так печально, что Ирина опять начинала убеждать его:
- Я вернусь, вот увидишь. Ты жди меня.
Как только приземлился самолет, Ирина прямо из аэропорта поехала в больницу.
Захар лежал с открытыми глазами, подключенный к разным приборам, но совершенно недвижим. Врач сообщил неутешительный прогноз, вероятность выздоровления минимальная. Ирина просила сказать есть ли клиники или лекарства, которые ему могут помочь за любые деньги. Доктор ответил, что все, что нужно уже сделано, теперь может помочь только чудо.
Ира вернулась в палату, села у постели больного и залилась слезами:
- Прости меня, Захарушка, это я во всем виновата. Возвращайся, прошу тебя, ты нам всем нужен.
Вскоре приехали Вера Ивановна, Диана и Лена. Ира встала им навстречу, все обнялись и заплакали, Вера Ивановна первая опомнилась и сказала:
- Сейчас распределим дежурство. Ира поедет домой помоется и отдохнет, сейчас я посижу, а Вы девочки поезжайте на работу. Ира сменишь меня через два часа. Потом Диана, потом Лена.
Было удивительно, как эта старая больная женщина, преобразилась под тяжестью горя, ведь она всегда относилась к Захару, как к сыну, так как его родители умерли, когда он был еще молодым. Ушли на задний план все ее собственные болезни и даже претензии к дочери, горе сплотило этих женщин, они забыли все распри и обиды.
Ирина была рада, что дочь восстановилась в институте и подрабатывает в химической лаборатории при кафедре. Выходя из больницы, она обняла ее и поцеловала, а потом сказала те слова, которые всегда ждала от своей мамы:
- Дианочка, солнышко мое, я так горжусь тобой!
Диана в ответ улыбнулась:
- Спасибо, мама, я тоже тебя люблю.
Потом она рассказала, что после ее отъезда они с отцом жили дома, с тетей Леной он не встречался.
- Отец все ждал, когда ты вернешься, - говорила Диана, опустив глаза и перебирая брелок с ключами от машины в руках, - потом начал выпивать. Его уволили из мединститута, где он работал. В день аварии, он тоже сел за руль пьяным.
Ирина приехала домой. Здесь все было по-прежнему, только в спальне напротив их с Захаром кровати появился огромный портрет во всю стену – это был ее, Иры портрет.
Женщина пошла в свой кабинет, включила компьютер и написала письмо Илье на электронный адрес станции:
- Прости, Илюша, я не вернусь, я должна быть с мужем.
Потом Ирина направилась в спальню и попыталась заснуть, но ничего не вышло, слезы душили ее, она прорыдала больше часа. Так и не отдохнув, встала, надо было собираться в больницу. Женщина вспомнила, что в волнении, забыла выключить компьютер. Подойдя ближе, она увидела, что на ее электронную почту пришло письмо от Ильи.