В таким моменты я больше всего жалею о том, что мои силы не способны спать людям жизни. Мои силы предназначены исключительно для того, чтобы эти жизни бессердечным образом отнимать. Вайпер подобрал один из своих ядов, который своим действием напоминал морфий. Нескольким обречённым на смерть солдатам он предлагал другой яд, который избавит их от мучений на совсем. Он не принимал решение самостоятельно, лишь после вывода текстовой информации с дрона, что у раненного нет шансов выжить, предлагал немного облегчить страдания. Я бы тоже не захотел провести последние минуты своей жизни в агонии, мучаясь из-за боли от разрыва органов, оторванных конечностей или сломанных костей, осколки которых глубоко впились в собственную плоть. У одного солдата, над которым восседал Вайпер, отсутствовала почти половина головы по вертикали. Челюсть болталась, раскрывая окровавленный рот, язык и дёсны без зубов. Нос и лицевая часть, где располагалась глазница и скула, отсутствовали полностью, как и часть черепа и мозга. При этом солдат был ещё жив. Но больше всего, меня поразило, что он был в сознании и соображал. Вайпер задавал ему вопросы, а он делал движения, похожие на кивки. Вайпер оголил свою ядовитую железу на кисти и выпустил каплю чуть желтоватого яда прямо на раскрытый окровавленный язык. После принятия яда, раненный солдат перестал трястись и навсегда замер с блеском в одном уцелевшем глазу.
Чуть позже, к нам присоединились люди из Третей пехотной. Сентябрь с ужасом в глазах пытался найти людей из своего отряда. Невзирая на боль в ноге, он носился по уничтоженным сооружениям и выискивал взглядом знакомую униформу, но сколько бы тел он не откапывал из псевдо-песка, знакомых лиц не встречал. От этого было только хуже. Если не тело не будет найдено, то солдату нельзя присвоить статус мёртвого. По протоколу его необходимо обозначить, как пропавшего без вести до того момента, когда не будет обнаружен живой солдат или не будет обнаружено тело или его останки.
Но вскоре Сентябрь обнаружил то, чтобы не хотел видеть. Тела 24 и 26. С виду они были без ранений, словно спали. Но перевернув их на спины, всё стало понятно. Осколочные ранения груди и головы, от которых не спали бронежилеты и шлема. За сегодня Сентябрь уже потерял 22, 24, 26 и 27. Двадцать пятая находится на лечении у Терапии.
— Где-то должен быть 23. — Тихо произнёс он.
Смотря в разные стороны, стоя на коленях, Сентябрь был не способен выбрать нужное направление для поисков. Раздавленные морально и раненный физически, он совсем выбился из сил. Валенсия в этом плане оказалась более не восприимчивой к трагическим новостям. Хотя, кто знает, что твориться у неё в голове и на душе.
— Командир! — Кто-то неожиданно окрикнул Сентября со спины.
Сентябрь повернулся и сразу понял, кто его зовёт. Убитый горем, он смахнул слёзы, скопившиеся в уголках его пыльных глаз.
— Двадцать третий, это ты?
— Да, Командир. — Ответил 23, подойдя ближе.
Сентябрь бросился обнять одного из выживших в этой битве. Двадцать третий тоже не смог сдержать эмоций и слёзно рассказал, как взрывом накрыло их группу. Его повалило ударной волной вместе с остальными, крепко присыпав песком. После того, как лёгкая контузия прошла, он сумел подняться на ноги, а 24 и 26 нет. Он пытался им помочь, но они погибли мгновенно, без боли, без мучений. Осколки пронзили их мозг и сердца, перерубив в одно мгновение линии жизни.
Вскоре из-за горизонта показалась стая дронов Терапии, которые прибыли на помощь. Дроны информаторы и анализаторы подсчитывали количество убитых и раненых, не оглашая информацию вслух, чтобы не допустить процесса деморализации.
За дронами подтянулось несколько автомобилей с медицинскими группами, среди которых была Терапия. Её светящийся синий крест на груди и линзы на маске были покрыты слоем крови. Вокруг неё кружилось два дрона с ящиками. В одном из них были необходимые медицинские инструменты, а в другом необходимые материалы для расщепления и синтеза.
Выйдя из машины практически на ходу, Терапия сразу направилась к нам. Крепко обняв каждого из нашего отряда, Эмили направила по разные стороны своих дронов, чтобы начать процесс лечения или эвакуации тяжело раненных.
— Как вы? — Спросила она чуть приглушённым голосом. То ли из-за маски, то ли из-за усталости, а может из-за всего сразу.
— С нами всё хорошо, только у Спазма похоже открытый перелом голени на правой ноге. — Сказал я в ответ Эмили, указывая рукой на пикап, в котором сидел Спазм.
Один из дронов тут же сменил свою траекторию и направился к пикапу, прихватив с собой несколько вещей из медицинских ящичков.
— Будет как новенький через пару дней. Главное, что вы живы. Я так волновалась за вас, особенно, когда Проводник сказал, что Адаптон рухнул.