Я уверен в том, что Шон использует свою силу исключительно на тех людях, которые этого заслуживают. Он применяет её только для защиты близких и для самообороны. Поэтому я не переживал за его моральное и психологическое состояние, но всегда твердил ему, что он может высказывать мне свои переживания по этому поводу.
— Склад, доложи время прибытия в Грейстаун. — с помехами в голосе произнёс командир куда-то в пустоту, не раскрывая при это рта.
Такое ощущение, что с нами в отсеке находился манекен, который управлялся чревовещателем. Видимо дрон приступил к исправлению имплантов челюсти и лица.
— За 5-6 часов доберёмся. Если поедем быстрее, то заряда Бегемота не хватит на весь путь. — послышался голос Склада по колонках отсека.
— Выбирай оптимальный скоростной режим и маршрут. Я доложу руководству о статусе задания. — произнёс командир и начал набирать сообщение на ближайшей панели, до которой он смог дотянуться.
Бегемот двигался достаточно плавно, учитывая его гигантский размер. Иногда чувствовалось покачивание, видимо, попадали колёса в большие ямы или груды мусора. Видимо, мы ещё не выехали с территории разрушенного района.
Устройство Эмили упало с лица мне на колени, когда закончило свою работу. Я протяну руку к месту ранения на лице и не обнаружил крови или открытой раны. Остался небольшой выпуклый и гладкий рубец. Я достал военный модуль рации и посмотрел в чёрный экран, как в зеркало. Устройство отработало с мастерством хирурга с многолетним стажем. Еле виднелся шрам, боли не было. Нет швов или скоб. Такое ощущение, что по коже прошлись сварочным аппаратом, после которого остался ровный сварной шов, от которого отбили шлак.
Эмили создала ещё три дрона с механическими лапами, которые быстрыми движениями перемещались по телу Музы, переодически останавливаясь и втыкали свой тончайший механический носик в конечности. Им не требовались открытые участки тела. Носики проникали прямо до костей через костюм, кожу и мышцы.
Костную ткань дроны черпали из большого медицинского ящика Эмили, который она оставила на борту Бегемота. Ящик раскладывался, как типичные ящики со строительными инструментами, имел несколько выдвигающихся полок, раскладывающихся по мере открытия ящика. Внутри он был поделён на множество ячеек, от огромных до самых малых с закрытыми крышками сверху и странными прорезями для замка. Подбегая к ящику, дроны не открывали ячейку, а просовывали в прорезь носик для забора необходимого материала. Все действия были быстрыми, чётко выверенными и согласованными между всеми дронами. В это время Эмили считывала поступающую информацию или создавала необходимые устройства.
Муза лежала, не двигаясь. Она так и не приходила в сознание, но Эмили сказала, что это необходимо для восстановления.
Я вспомнил, что хотел направить Амелии весточку. Склад настроил мой коммутатор так, что я мог напрямую отправить сообщение в больницу Грейстауна с пометкой «Срочно» и «Секретно». Жаль, что Амелия не могла так сделать в ответ. Доступ к устройствам был запрещён для изолированных. Передатчик в корпусе Больницы Грейстауна принимал сигнал с моего коммутатора и в печатном виде передавал информацию напрямую в палату Амелии.
«Привет, сестрёнка. Я направляюсь в Грейстаун после задания. Со мной всё хорошо, с Шоном и Эмили тоже. Никто не пострадал. Как смогу, то сразу зайду к тебе».
Допечатав сообщение, я нажал на кнопку «Отправить» и глубоко выдохнул. Пришлось немного приукрасить действительное положение вещей, иначе Амелия сойдёт с ума. Она итак была всегда вспыльчивой, а информация о ранении могла бы усугубить её состояние.
Бегемот немного подпрыгнул на очередном препятствии и боль отдалась у меня в левом боку. Я уже забыл про свои повреждения, но, видимо, действие обезболивающего подходит к концу.
Эмили заметила мои кряхтения и один дрон сразу сменил направление от Музы ко мне.
— Прости, я забыла. — жалобным тоном произнесла она.
— Всё в порядке, Музе нужнее.
— Твоим ранением тоже нужно заняться, этой займёт минут 70-80. Приляг на скамью, чтобы дрону было удобнее подступиться.
Я выполнил ласковые требования Эмили и развалился на скамье, положив ноги на Шона, сидевшего рядом.
-Эй, я с парнями не заигрываю! — с улыбкой сказал Шон и сделал предупреждающий жест указательным пальцем.
Мне нравилось, что он всегда мог разрядить обстановку своим юмором. Его неунывающий характер помогал нам преодолеть трудности в разные времена. В том числе и крайне херовые.