Тот так и сделал. Тогда старец сказал:
– Теперь исполни и другую мою заповедь: не разговаривай.
Схоластик согласился и за пять лет не проронил ни слова, и
некоторые принялись прославлять его, и тогда авва сказал ему:
– Тебе не полезно оставаться здесь, лучше отправлю-ка я тебя в Египет, в киновию. Но посылая молчальника в Египет, старец не сказал, должно ли ему продолжать безмолвие или можно говорить. Схоластик же продолжал соблюдать заповедь и не разговаривал.
Принявший его авва, желая проверить, он на самом деле немой или нет, дал подвижнику послушание – переправиться через разлившуюся реку на другой берег, чтобы ему потом пришлось сказать: я не смог перебраться через реку. Вслед за ним он послал и брата, чтобы проверить, как все будет.
Схоластик подошел к реке и, убедившись, что преодолеть ее невозможно, стал на колени. К нему тут же подплыл крокодил и подставил спину. Он влез на него, и хищник перевез его
на другой берег. Когда он исполнил послушание и снова подошел к реке, крокодил опять подплыл к нему и перевез его обратно. Брат, посланный вслед за схоластиком, рассказал о виденном авве и братьям, и те пришли в изумление. Через некоторое время ученый почил. Египетский авва написал авве, который направил покойного к нему: «Ты мне прислал хоть и немого, но ангела Божия». «На самом деле он не был немым, – ответил отшельник, – но молчал, соблюдая заповедь, которую я дал ему с самого начала». Услышав это, все удивились и прославили Бога.
У одного старца был ученик, выкупленный им (из рабства) и отличавшийся совершенным послушанием. Как-то старец сказал ему:
– Пойди растопи хорошенько печь, возьми книгу, которую мы читаем на службе, и брось в огонь.
Тот пошел и сделал так без колебаний. Как только книга упала в печь, пламя погасло.
Старцы сказали, что, если веришь кому-нибудь и отдашь себя в послушание ему, тогда тебе не нужно внимать Божиим заповедям, но свою волю предать отцу – и ты не согрешишь перед Богом. Ибо Бог не требует от новоначальных ничего, кроме безпрекословного послушания.
Один брат в скиту, прежде чем отправиться на жатву, пошел к великому старцу и спросил:
– Скажи, что мне делать на жатве?
Старец спросил его:
– Я скажу, но послушаешься ли ты меня?
– Послушаюсь, – ответил брат.
– Тогда слушай: откажись от этой работы, возвращайся и сиди в своей келье до пятидесятницы, каждый вечер ешь один хлеб с солью. Потом придешь, и я тебя извещу, что делать дальше.
Брат ушел и сделал так, как было велено, а после пятидесятницы снова пришел к старцу. Тот, увидев, что брат – подвижник, объяснил, как должно пребывать в келье. Юноша пошел к себе, пал ниц на землю и три дня провел в плаче перед Богом. Тут помыслы начали внушать ему:
– Гордись, ты стал великим.
А монах принялся вспоминать свои прегрешения пред лицом Бога:
– Вот посмотри, сколько у меня грехов, – и начал перечислять грехи. Тогда помыслы стали нашептывать ему все наоборот:
– Да, ты натворил много преступлений, и тебе уже не спастись.
На это брат отвечал:
– Но я исполняю свое малое служение Богу и верю в Его несказанную доброту и в то, что Он проявит на мне Свою милость.
Так долгое время брат нападал и защищался. Наконец, духи злобы поняли свое поражение, явились ему воочию и сказали:
– Ну, ты нас совсем запутал.
– Как это? – удивился он.
– Когда мы превозносим тебя, ты уходишь в смирение. Когда смиряем, ты возвышаешься.
Тогда брат запретил им говорить, и они исчезли.
У одного человека в миру было три сына. Он ушел в монастырь, а детей оставил в городе. После того как он прожил в обители три года, его начали мучить помыслы. Воспоминания и тоска по детям терзали бедного отца, и сильная скорбь сдавила его сердце. Правда, с самого начала он не сказал авве, что у него дети. Тот увидел, что бедняга постоянно мрачен, и потому спросил:
– Что с тобой, отчего ты такой печальный?
Тогда мирянин признался ему:
– В городе у меня осталось трое сыновей, и я хочу привести их в монастырь.
Авва благословил.
Когда мирянин пришел в город, оказалось, что двое детей его умерли, а третий жив. Он взял его с собой и повел к авве, которого нашел в пекарне. Отец подвел сына к старцу, тот обнял мальчика, взял его на руки, поцеловал и спросил отца:
– Любишь его?
– Да, – ответил отец.
– Тогда возьми и брось его в печь – пусть горит, – сказал авва.
Отец взял сына и не раздумывая своими собственными руками бросил его в печь. Но огонь тотчас же превратился в прохладную росу, и ребенок не сгорел, а отец его удостоился такой же славы, как и патриарх Авраам.