Кто еще тщеславен и пристрастен к тленному, тот обижается на людей из-за чего-нибудь скоротечного, держит на них зло, ненавидит их и раболествует перед постыдными помыслами. Но боголюбивой душе все это чуждо.
З. Из Патерика
Одного брата смущали помыслы оставить киновию, где он жил. И однажды он взял бумагу, сел и написал все причины, по которым помыслы убеждали его уйти из общежительной обители. Перечислив их, он в конце добавил вопрос: «Вытерпишь это?» И тут же твердо и решительно дописал: «Да, во имя Иисуса Христа Сына Божия вытерплю». Он сложил листок и спрятал его в пояс.
Когда снова начинала терзать его какая-либо из этих причин, с которыми он воевал раньше, и напоминала о помысле оставить обитель, он отходил куда-нибудь в сторонку от всех, доставал бумагу, читал и, дойдя до слов: «Во имя Иисуса Христа Сына Божия вытерплю», говорил себе: «Смотри, несчастный, что я обещал не человеку, а Богу», – и сразу успокаивался. Так он поступал всякий раз, когда одолевало смущение или какие-нибудь иные причины, и сохранял мир в душе.
Монахи обратили внимание на такое поведение брата: он что-то достает, читает и так поступает довольно часто. Они возмутились и по действию диавола стали ему завидовать и ненавидеть. (В конце концов) они пошли к авве и сказали:
– Он колдун, авва, и в поясе прячет свое колдовство. Поэтому мы не можем тут оставаться. Пусть или он уходит, или мы.
Авва догадался о вражеских кознях (он хорошо знал смирение и благоговение брата), а вслух сказал:
– Идити, молитесь, и я помолюсь, а через три дня дам вам ответ.
Ночью, когда брат спал, авва подошел к нему, осторожно развязал его пояс, прочитал бумагу, положил ее обратно, затянул пояс и ушел.
Через три дня братья пришли к нему за ответом. Он позвал брата и сказал:
– Зачем ты вводишь в соблазн братьев?
Брат поклонился ему в ноги и принялся каяться:
– Прости меня, согрешил, помолись обо мне.
Авва спросил братьев:
– Что вы говорили про него?
– Он колдун, – ответили они. – У него в поясе заклинанья.
– Ну, тогда заберите у него эти заклинанья.
Те бросились снимать пояс с брата, но тот стал сопротивляться. Авва велел срезать пояс. Они так и сделали и нашли записку. Игумен вручил ее диакону и велел прочитать ее вслух, встав на возвышенном месте, чтобы еще сильнее посрамить лукавого, посеявшего клевету. Когда братья услышали слова записки, особенно последние: «Во имя Иисуса Христа вытерплю», то не знали, куда деться от стыда, и стали просить прощения у аввы:
– Наш грех, – сказали они, падая ему в ноги.
– Не мне бейте поклоны, – сказал он им, – но Богу и брату, которого вы оболгали, тогда вам простится.
Они так и сделали.
– Помолимся Богу, чтобы им простилось, – сказал авва и вместе с братом принялся молиться о несчастных монахах.
Старец говорил, что древние никогда не спешили покидать обжитое место, за исключением трех случаев. Во-первых, если сосед плохо относится к тебе из зависти, да еще и злопамятен, и ты сделал все для исцеления его, но не смог изменить отношения. Во-вторых, если к тебе приходит много людей, приносят всякие вещи и превозносят тебя чрезмерно. И, в- третьих, если случайно на тебя нападет искушение блуда, т.е. когда рядом много женщин.
Одной из этих трех причин достаточно, чтобы оставить свое место, но делать это без оснований бессмысленно. Однако все это не касается насельников общежительных монастырей, но только лишь отшельников, которые живут в безмолвии.
Как говорили отцы, если на тебя нападет искушение там, где ты живешь, не покидай своего места во время этого искушения. Иначе, куда бы ты ни пошел, с тобой произойдет что-нибудь такое, от чего ты убежишь. Но терпи, пока не пройдет искушение, чтобы ты мог уйти без смущения. Также не оставляй своего места в мирное время, чтобы твой уход не огорчил тех, кто там остался.
Старец сказал: «Как не может плодоносить дерево, которое постоянно пересаживают, так и монах, переходящий с места на место, не может достичь добродетели».
Одного брата одолели помыслы уйти из киновии, и он рассказал об этом авве. И тот посоветовал:
– Иди и сиди в келье. Свое тело отдай ее стенам как под залог и не выходи оттуда телом. А что до помысла, пусть себе думает, что хочет.
Старец сказал: «Келья монаха – вавилонская печь, в которой три отрока обрели Сына Божия. Она столп облачный, из которого Бог говорил с Моисеем».
Один брат девять лет сражался с помыслом уйти из киновии. Каждый день он брал свою милоть, чтобы уйти. Но когда наступал вечер, он говорил: «Уйду завтра». А наутро он говорил помыслу: «Попробуем удержаться и сегодня ради Господа». И когда исполнилось девять лет, как он это делал, Бог навсегда избавил его от этого искушения.