– И среди людей нет мне покоя.
Старец спросил:
– Если ты не находишь покоя ни наедине, ни среди людей, то ответь, зачем ты пошел в монахи? Разве не для того, чтобы терпеть скорби? Скажи, сколько лет ты в монахах?
– Восемь, – ответил брат.
Старец сказал:
– Видишь ли, брат, я семьдесят лет в монахах, но у меня не было ни одного дня покоя. А ты хочешь получить полный покой за восемь лет?
И брат ушел, ободренный старцем.
Об авве Феодоре и авве Лукии из Энатона Александрийского рассказывали, что их пятьдесят лет терзали помыслы перебраться в другое место, но святые обманывали их:
– Вот кончится зима, – обещали они, – уйдем отсюда.
А с наступлением лета говорили:
– Ну, после этого лета уйдем точно.
Такими обещаниями они обманывали помыслы и оставались на месте до смерти.
Ж. Из аввы Исаака
Брат, никто не может победить страсти без чувственных, то есть телесных и видимых, добродетелей. Точно так же и высокомерие и рассеянность ума нельзя преодолеть без тонкого духовного ведения и своего рода попечения о Господе. Наш ум слеп. Если он не занят какой-нибудь мыслью, то постоянно витает в облаках. И если он сначала не победит своих врагов, то как ему оставаться в мире? И пока в уме не воцарится мир, то как он сможет постичь то, что мир приносит с собой? Ибо страсти отделяют нас от скрытых добродетелей души. И если страсти не удалить с помощью явных добродетелей, то нельзя увидеть то, что скрыто за ними. Как можно, стоя перед стеной, общаться с теми, кто скрывается за ней? Во мраке не видно солнца, а добрых качеств души не увидишь во мгле страстей.
Молись Богу, чтобы Он дал тебе почувствовать стремление духа и ревность. Когда это ощущение придет к тебе, ты поистине удалишься от мира сего, а мир, то есть пристрастие к материальному, отдалится от тебя.
Между тем премудрому Господу было угодно, чтобы те, кто ищет этот хлеб, обретали его в поте лица. Он так сделал для нашей же пользы. Иначе мы прежде времени вкусим его, повредим себе и умрем. Одни добродетели порождают другие. И если ты не станешь искать их матерей, а сразу захочешь обрести дочерей, то они могу обернуться ядовитыми змеями в твоей душе, если ты, конечно, заблаговременно не вышвырнешь их вон.
З. Из аввы Варсонофия
Брат, живший в безмолвии, узнал из «Патерика», что тому, кто ищет истинного спасения, должно сначала (научиться) переносить издевательства, унижения и бесчестие от людей. Проще говоря, ему следует сперва исправить свои чувства и освободиться от брани, которая возникает из-за них, и тогда перейти к совершенному безмолвию, как и совершил наш Господь Иисус Христос. Сначала Он претерпел поношения и уничижения, а уже потом взошел на Крест. Крест же означает умерщвление плоти и страстей и святой и совершенный покой. Прочитав эти слова, брат подумал про себя:
– А я, несчастный, не извлек из этого никакого урока и только соблазняю всех своей немощью. Поэтому чтобы мой труд не оказался напрасным, вернусь-ка я снова к людям, исполню все, что говорили отцы и только после этого приступлю к безмолвию.
Он исповедовал свой помысел старцу. Тот сказал ему:
– Отцы говорили верно – так оно и бывает. Но есть много доводов, из-за которых человек может думать, что поступает правильно, а потом окажется, что это принесло ему вред, но уже по другой причине. Поэтому тут нужна осторожность. Ты уже приступил к безмолвию и, если вернешься к людям, это породит у тебя тщеславие. Не вышло бы так, что и пребывание среди людей не пойдет тебе на пользу. Как бы ты из-за этого не получил двойной вред. Но если будешь укорять себя, что не поступил, как следовало бы, дабы взойти на крест, и если скажешь: «Начал я подвиг в невежестве!», то самоукорение станет само укорять и поносить себя. И если ты примешь его, оно возведет тебя до истинной меры Креста.
42. О том, что не следует спорить, ни прекословить даже когда ты прав, но всем повиноваться своему о Господе ближнему
А. Из жития преподобного Симеона Столпника из Мандры
Когда Симеон задумал нечто новое – подвиг на столпе, слава о нем вскоре распространилась повсюду. Божьи отцы-пустынножители изумились такому невиданному и странному подвигу и направили к нему нескольких человек, поручив им укорить преподобного в странной затее и посоветовать следовать обычным путем, проторенным святыми. Не стоит, мол, пренебрегать путем, которым прошествовал многочисленный лик блаженных, вознесшихся на небеса и удостоившихся вечных обителей. Тем не менее их не покидало смущение: вдруг это богоугодное дело, а они смотрят на него по-человечески. Поэтому старцы дали посланникам такой совет: если этот муж тут же откажется от своего решения и согласится сойти со столпа, то следует сразу его остановить и велеть ему не менять принятого решения. В таком случае, по их мнению, тут очевиден замысел Божиего спасения и нельзя сомневаться в том, что у такого благого начала может быть (хорошее) завершение. Но, сказали старцы, если столпник начнет возмущаться, не захочет даже выслушать совета и примется безрассудно настаивать на своем, то будет ясно, что тут, конечно, далеко до смиренномудрия. И кто же тогда мог внушить ему такой помысел, как не лукавый? В таком случае посланникам было велено стащить его со столпа, даже силой.