– Почему же ты не ответил, когда старцы похвалили тебя?
– Если бы я ответил, – сказал авва Алоний, – это означало бы, что я принял похвалу.
Он же сказал: «Земля, на которой Бог заповедал приносить жертвы, – это смиренномудрие».
Авва Сисой говорил: «Кто хранит ум от осуждения, исполняет все Писание».
Некий брат пришел к авве Сисою на гору аввы Антония и во время разговора со старцем спросил:
– Отче, неужели ты не достиг меры аввы Антония?
– Если бы у меня был хоть один помысел аввы Антония, я бы весь стал, как пламень, – ответил старец.
Другой брат спросил его:
– Авва, я вижу, что память о Боге пребывает во мне.
– Не велико дело, – сказал старец, – что твой помысел всегда с Богом. Оно велико в том случае, когда ты считаешь себя хуже всякой твари. Это вместе с телесным трудом приводит к смиренномудрию.
Авва Сисой спросил брата:
– Как жизнь?
– Трачу мои дни впустую, отче, – ответил тот.
– Если я потрачу хоть один день впустую, то благодарю Бога, – ответил старец.
Иными словами: «Я благодарю Бога за то, что хоть один день у меня не прибавилось грехов».
Три старца, прослышав про авву Сисоя, пришли к нему. Один спросил его:
– Отче, как мне спастись от скрежета зубовного и червя неусыпаемого?
Старец не ответил ему. Тогда другой задал ему вопрос:
– Отче, как мне спастись от скрежета зубовного и червя неусыпаемого?
И ему старец не ответил. Тогда его спросил третий:
– Отче, что мне делать, как вспомню о тьме внешней, так дух захватывает?
Только тут старец ответил:
– Сам я об этом даже не вспоминаю и все же надеюсь, что по своему благоутробию Бог помилует меня.
Услышав эти слова, старцы опечалились и собрались уходить. Но авва Сисой не хотел, чтобы они ушли, опечаленными.
– Блаженны вы, братья, – сказал он. – Я даже завидую вам. Ведь если б наш ум вот так же постоянно помнил об этом, то мы не могли бы грешить. А что делать мне, жестокосердому? Я даже не позволяю себе вспоминать о том, что людям уготованы адские муки и потому все время грешу.
Старцы поклонились ему в ноги и сказали:
– Что мы слышали о тебе, то и увидели.
Авва Сисой говорил, что путь к смиренномудрию – воздержание, постоянная молитва Богу и стремление быть ниже любого человека.
Он же сказал, что об идолах написано: у них есть уста, но они не говорят, есть глаза, но они не видят и есть уши, но они не слышат. Таким же должен быть и монах. Как идолы – мерзость, так и монах должен считать себя мерзостью.
Брат спросил авву Крония:
– Как достичь смиренномудрия?
– Страхом Божиим, – ответил старец.
– А как обрести страх Божий? – спросил он.
– По-моему, – сказал старец, – надо утеснять себя во всем, налагать на себя телесные труды и по силе возможности не забывать об исходе души и о Божьем суде.
Авва Макарий возвращался как-то с болота с вязанкой веток в свою келью. На дороге ему повстречался дьявол с саблей. Нечистый хотел было рубануть его саблей, но не посмел.
– Какая великая сила в тебе, Макарий! – сказал он, – ничего не могу с тобой поделать! А ведь ты все делаешь, как я. Ты постишься, и я пощусь. Ты бдишь, а я вообще не сплю. Только в одном ты сильнее меня.
– В чем же? – спросил авва.
– В смирении, – ответил лукавый. – Из-за него я против тебя бессилен.
Авва Иперехий сказал: «Смиренномудрие – это древо жизни, возносящееся к небу».
Старец сказал: «У кого есть смирение, тот укрощает бесов. А у кого смирения нет, тот становится игрушкой для них».
Он же сказал: «Будь не только смиреннословным, но и смиренномудрым. Ибо без смиренномудрия не возвысишься в Божиих делах».
Один великий анахорет спросил:
– Почему ты воюешь со мной, сатана?
Тот ответил:
– Но ведь ты же своим смиренномудрием еще больше воюешь со мной.
Старцы говорили: «Венец монаху – смиренномудрие».
Старца спросили:
– Когда душа обретает смирение?
– Когда переживает о своем содеянном зле, – ответил он.
Старец сказал: «Как земля никогда не падает вниз, так и смиряющий сам себя».
Два монаха были братьями по плоти и жили вместе. Но дьявол задумал разлучить их. И вот однажды младший зажег светильник, но бес подстроил так, что подставка перевернулась, и светильник упал. Старший в гневе ударил младшего. Но тот с земным поклоном воскликнул:
– Прости, брат, я сейчас снова зажгу его.
И тут снизошла такая Божья сила, которая разрушила все козни демона, и тот побежал жаловаться своему князю, жившему в капище.
Языческий жрец услышал, как демон жаловался своему князю, понял свое заблуждение, крестился и стал монахом. И с самого начала он хранил смирение и говорил: